Евгения Кретова - Неслужебный роман

Руслан машинально забрал удостоверение, с удивлением отмечая, что не знает, как поступить.

– Вы уверены?

– Не то слово как: ее помощница звонила, секретарь судебного заседания суетилась. Там у нее какой-то процесс назначен, а она не явилась. Шуму было!.. Ваш коллега до Председателя суда дошел, – пристав презрительно прищурился, – жаловаться изволил.

– Так оно и правильно – жаловаться, – всё так же машинально вступился Лебедев за неизвестного ему коллегу, – не порядок это: назначать заседание, и не являться… Позвонить можно?

Пристав холодно кивнул на аппарат для посетителей. Рядом с ним, привязанная косматой бечевкой и изрядно помятая, с мутной от многочисленных прикосновений поверхностью, лежала папка с номерами внутренних телефонов. На первой странице, внизу, он быстро нашел «Кабинет № 15» и четыре цифры. Он набрал.

Трубку сняли быстро, после первого же гудка. Расстроенный голос помощницы Ибрагимовой, Наташи, кажется.

– Добрый день, это с проходной вас беспокоят. Лебедев.

– Да-да, Руслан Федорович…

– Мне тут говорят, что Майя Аркадьевна в отъезде.

Вздох и сопение в трубке:

– К сожалению, это так, Руслан Федорович.

– И когда она должна быть?

– Не могу вам сказать. У нее в двенадцать конференция в Верховном, к двум она должна была вернуться. Но не пришла. И телефон не отвечает.

– И что делать теперь?

– Не могу знать, Руслан Федорович. Тут такой скандал был. К ней домой водителя Председателя суда отправили, – она перешла на благоговейный шепот, – представляете? Но он еще не вернулся, поэтому я вамничего сказать не могу. Потому что не знаю.

Лебедев сухо попрощался и повесил трубку.

Черт те что! Столько времени потратил…

Досадливо хмурясь, он вышел на улицу. Небо окончательно затянуло. Сизо-серые тучи толпились, приглядываясь к нахохлившемуся городу, замершим в пробках автомобилям, уныло спешащим в метро жителям. Изрядно промокшая почва уже не могла впитывать в себя влагу и теперь стояла, источая противный гнилостный запах, особенно сильный здесь, во дворе старого, давно не ремонтированного дома.

Руслан перешагнул через лужу, торопливо направился к синему «крайслеру», прокручивая схему в голове еще и еще раз, выискивая слабое звено. Звено, которое сможет привести к Лиде.

Он сел в сырой салон, автоматически включил печку. Набрал номер Лидиных родителей. Ответила, судя по собранному, чуть сердитому голосу, Женька:

– Ничего не известно. Тетя Света уже в курсе, что вы были у Павла.

– Каким образом?

– Она сказала, что приходили два пренеприятных типа из органов, допрашивать только-только пришедшего в себя бедного мальчика.

– Ясно.

– Что удалось узнать?

Руслан пожал плечами, только потом сообразил, что собеседница его не видит, вздохнул:

– Вернее всего Столбов к похищению не причастен.

– Почему вздыхаете? Вам бы хотелось бы, чтобы был? – Руслан удивился интуиции юного хирурга.

– Если честно – это был бы самый хороший вариант.

Напряженное молчание в трубке.

– Ясно. Папа спрашивает, что с машиной: нашли ли?

– Пока нет информации, сейчас еду к Пиманову.

– Возьмите меня с собой, пожалуйста! Я тут с ума сойду от бездействия.

Руслану такое соседство было ни к чему – что он сможет обсудить со следователем при родственнице? Но отказывать – тоже не удобно. Семью, как потерпевших, держат в неведении.

– Ладно, через минут сорок буду у вас.

Он нажал кнопку отбоя, как телефон сразу разразился звонкой тирадой. Пиманов.

– Лебедев, руки в ноги и давайте-ка ко мне, – он назвал адрес.

– Что нашли?

– «Паджерик» нащупали.

Я падала.

Падала в мутную серовато-пасмурную массу, будто с небес на землю: бесконечно и безвозвратно. Тусклые обрывки облаков, цветастых занавесок, проносились мимо меня. Я тщетно старалась за них ухватиться – они рассыпались в моих руках в блеклый невидимый прах.

Даже при этом падении меня мутило. Стоял острый запах рвоты.

Я цеплялась за ватное пространство вокруг, сумрачно припоминая, что со мной произошло: черную машину, запах промасленной тряпки, духоту и ухабы. И мне все больше и явственнее казалось, что это падение никогда не закончится. И противный запах будет теперь преследовать меня вечно.

– Мама, – кажется, звала я. Но голос застревал где-то глубоко в гортани, выплескиваясь нечленораздельным, пугающим хрипом.

Краешком сознания я вспомнила, что меня привезли в какой-то богом и людьми забытый дом. В сероватой дымке сразу всплыло окно, в которое равнодушно заглядывал лось, тыкаясь в крохотное стекло мягкими ворсинками приплюснутого носа.