Евгения Кретова - Неслужебный роман

– А где, вы говорите, вы встречались с потерпевшей? – следователь опустил стекло и высунулся, чуть выдвинув квадратный подбородок.

Руслан оглянулся.

– А я и не говорил. На набережной. Ужинали в ресторане «Сергей Есенин», около девятнадцати тридцати заехали на парковку. Пробыли там примерно до двадцати одного ноль ноль. Потом гуляли.

Пиманов кивнул:

– Лады, проверим! – и торопливо вывернул за ворота.

Руслан же какое-то время сидел в машине. Не заводил двигатель. Не пролистывал сообщения на телефоне. Не включал магнитофон.

В голове молоточком отстукивала одна мысль: «А ведь Пиманов прав». Прав в том, что наблюдение установлено было недавно. Возможно, прямо в пятницу. Тогда они видели, как он, Руслан, заехал за Лидой на работу, отвез на дачу, а на следующий день опять оказались вместе. Верный повод подумать, что они близки и встречаются.

Выходит, это всё не из прошлого. Это всё возникло недавно…

Он набрал номер. Голос по ту сторону трубки был нарочито бодрым:

– Да, Руслан Федорович!

– Извини, Борь, наверное, разбудил?

– Нет! Одновременно с будильником! Я скоро буду…

Руслан кивнул невидящему его Рыжикову.

– Мне нужна вся информация по делу Грина и Оксаны Тумановой: состав банды, кого посадили, на сколько, кто вышел за последнее время. И по Золотаревой принесешь папку, которую мне показывал.

– В которой аналогичные дела по Москве и области?

– Да, ее. Через сколько будешь в офисе?

Сопение в трубке:

– Минут через сорок буду.

«Врет, конечно, из Бибирево за сорок минут не добраться с утра только на вертолете… А погода сегодня не летная», – Руслан поморщился на замершие прозрачными бусинами на лобовом стекле капель дождя, вслух сказал:

– Добро! Жду.

И выехал со стоянки.

Он был в офисе через пятнадцать минут: повезло проскочить по Садовому без пробок.

Привычно припарковался на пустынной еще стоянке, выключил зажигание. Привычно прислушался к шуму пробуждающегося города, мерному и успокаивающему гулу, подрагиванию почвы из-за мчавшихся по тоннелям вагонов метро.

Но ничего уже не было как прежде.

Он много раз слышал, что его коллегам угрожают. Адвокатам – реже, прокурорам и следователям – чаще. Слышал жуткие истории о подброшенных дохлых крысах и прочей мистике. Слышал, верил (повода сомневаться – не было), но его лично это коснулось впервые.

Причем вот так, исподтишка, в отношении только вчера оказавшегося близким человека.

«Может, отец Лиды прав, мне нельзя жить обычной жизнью? Нужно сидеть в берлоге, чтобы никому не причинить вреда».

Он устало положил голову на подголовник, заставляя себя подумать о сегодняшнем дне: надо узнать, на какое число назначила слушание по делу Золотаревой судья Ибрагимова, связаться с Джоном Грином на счет новых писем – вдруг появилась ясность. Еще, Руслан помнил, записан новый клиент.

«Передам его Борису».

Перед глазами встала светлая, немного смущенная улыбка. Серые глаза. Прозрачные, словно дымчатый кварц, в тонкой паутинке зеленовато – синих прожилок. Темно-рыжие волосы развеваются на ветру.

Лида.

Что-то в груди сжалось, растеклось горячим. Что это? Сердце?

Дышать стало труднее. Будто многотонный каток вдавил в водительское сидение. В ушах пульсировала кровь, а Лидин образ потемнел.

Руслан потянулся влево, дернул пластиковый рычажок на себя, заставив дверцу распахнуться. В салон потянуло сыростью и прохладой, мокрой листвой и запахами вездесущего фастфуда.

Это хорошо, что июнь нынче похож на сентябрь.

Удалось медленно глубоко вздохнуть.

Потом еще раз.

После третьего тело привычно расслабилось, а в голову вернулось некое подобие ясности.

Раскисать сейчас нельзя. Болеть – нельзя. Заниматься самобичеванием – категорически не положено. От него зависит, насколько быстро найдут Лиду. Главное, что ее найдут живой и невредимой – отчего-то у него была эта идиотская уверенность.

Еще бы знать, откуда…

Телефон жалобно тренькнул.

– Руслан Федорович, я на месте, – запыхавшийся голос Бориса.

Руслан приоткрыл глаза, посмотрел на часы: почти полдевятого.

– Да, Боря, хорошо. Я внизу, поднимаюсь.

«Еще две минуты», – мелькнуло в голове, но рука уже потянулась за портфелем, а тело – из автомобиля.

Широкие стеклянные двери приветливо распахнулись, пропуская его внутрь привычной, уютной обстановки: аромат кофе, дорогие деревянные панели, блики зеркал и хрустальных подвесок.