Инна Бачинская - Ночь сурка

…Ему казалось, что его везут в тряской телеге по булыжной мостовой. Где-то тонко и отчаянно плакала женщина. Плакала и звала, перемежая его имя с именем бога. Он чувствовал тупую боль в затылке и острый молоток, отбивающий ритм в висках. С трудом поднял руку, потрогал лицо…

— Живой! — Женщина зарыдала. — Слава богу!

Она стояла перед ним на коленях; обнимала за плечи. Ее лицо было в тени, и Федор не сразу понял, что это была Стелла. Под потолком слабо светился матовый шар — она включила свет.

— Что случилось? — Слова дались ему с трудом; язык был деревянным, в горле саднило.

— Я не знаю! — сказала она с отчаянием. — Я шла на кухню, хотела сделать чай и увидела, что в мастерской кто-то есть, свет фонарика было видно из-под двери. Я испугалась, а потом услышала стон, и… я думала, вас… — Она не сумела закончить фразу. — Господи, как я испугалась!

— Я живой, Стелла. Вы никого не видели?

— Нет, здесь были только вы. И в коридоре никого… Вы можете встать?

— Попробую.

Федор попытался подняться. Боль в затылке и подкатившая тошнота стали нестерпимы, и он сцепил зубы, чтобы не застонать.

— Вам плохо? Позвать кого-нибудь? Ивана?

— Не нужно, я сейчас…

Ему удалось сесть. Стелла все еще обнимала его за плечи. Он почувствовал слабый запах ее волос. В глазах летали черные мушки, в затылке пульсировала боль. Ее волосы пахли лимонником. А может, ему просто это показалось.

Опираясь на край дивана, он поднялся с пола. Постоял, пережидая головокружение.

— Вам нужно лечь… пожалуйста! — Она перестала плакать, смотрела умоляюще. В лице ее читались страх и неуверенность.

— Все в порядке, Стелла… нормально. Не бойтесь… — Он растер ладонью затылок. — Я присяду… немного кружится голова…

— Может, воды?

— Нет… сейчас. Стелла… вы не могли бы собрать…

— Бумажки?

— Бумажки. Сюда на диван. Кажется, я сломал столик…

Он попытался улыбнуться, ему хотелось подбодрить ее, но она не приняла и не поняла его слов и улыбки. Лицо у нее было несчастным и заплаканным. Он наблюдал, как она собирает с пола разлетевшиеся листки. Нагибается, заглядывает под диван. Страх в лице, страх в интонациях, страх и скованность в жестах…

Он перебирал открытки, буклеты, рекламки, конверты. Она стояла рядом, не решаясь сесть. Он похлопал ладонью около себя:

— Сядьте, Стелла. Вы спасли мне жизнь.

Она не двинулась с места, лицо ее оставалось испуганным.

Два письма в одинаковых белых конвертах… Он держал их в руке, он знал, что это. Это было ожидаемо, чутье не подвело его. Они выпали из туристического буклета с Ривьерой-Майя. Он достал письмо из одного из конвертов, прочитал: « Пора собираться. Готов? Не страшно? »

— Что это? — спросила Стелла.

— Письма с угрозами. Леонарду Константиновичу.

— Письма с угрозами? — выговорила она потрясенно. — Зачем? Вы знаете, кто?

— Не знаю… пока.

— Этот… искал письма?

Федор понял, что она говорит о напавшем.

— Возможно. Не знаю. Возможно, он собирался украсть скульптуру.

Она слабо улыбнулась, что он отметил с удовлетворением. Достал второе письмо. « Собрался? Уже скоро. На мягких лапах, скрипнув половицей… »

— Можно? — Она взяла письмо, впилась взглядом. — Мерзость!

— Может, шутка?

— Нет! Человека очень легко испугать и запугать, — сказала она убежденно. — Ночные звонки, письма… Нашей соседке кто-то сыплет под дверь мел, она считает, это порча и сглаз… боится, похудела, а кому жаловаться? Идти к гадалке тоже боится, говорит, может получиться еще хуже. Вот еще одно письмо! — Она протянула ему третий конверт, голубой. — Тоже угрозы?

Но это были не угрозы. Это было письмо, отпечатанное на компьютере. Письмо от человека, подписавшегося одной буквой «А». Ни полного имени, ни фамилии, только дата: два месяца назад.

Федор читал письмо, Стелла заглядывала ему через плечо. Это, видимо, было письмо, о котором не решился сказать Рубан. От человека, назвавшегося его сыном. Он писал, что мать умерла два года назад, а перед смертью рассказала, кто его отец. Он долго сомневался и наконец решился написать. Ему ничего не нужно, он вполне обеспеченный человек, просто хотел познакомиться. У него никогда не было отца, мама так и не вышла замуж, растила его одна. Ему хочется поговорить с отцом… но он не уверен… напишет еще.

— Это от сына Леонарда Константиновича? — Стелла с изумлением смотрела на Федора. — У него еще один сын? А как же Дим? Он знает?