Галина Романова - Позови ее по имени [litres]

– Нет. На этот раз все получилось, – произнес он после паузы. – Все получилось. Слушай, мать… Скоро в дом нагрянут менты. Будут задавать вопросы. Обо мне ни слова. В квартиру не пускай. Ничего не видела, ничего не слышала. Отмой вот это…

Он швырнул к ее ногам сумку.

Она безропотно подчинилась. Отмыла кровь с сумки, его полиэтиленового комбинезона, бахил, шапочки для душа, с топора. Отмыла и для надежности сунула сумку и весь полиэтилен в стиральную машинку.

Когда отмывала топор, давилась тошнотой, но не плакала. Сдерживалась. Ей нельзя было плакать. Это привлечет внимание полицейских. А они придут. В этом она была уверена…

В том, что они скоро опять придут, она была уверена тоже. Олега найдут. Это вопрос времени.

Надо было что-то решать. Что-то срочно решать. Надо было спасать сыночка. За то, что он сделал, ему грозит пожизненное.

Она бы с радостью взяла вину на себя! Даже не стала бы раздумывать. Но тот мальчишка, с которым Олег столкнулся в августе на лестнице! Он может все испортить. Хоть бы он все забыл! Пусть бы случилось так, что он не обратил внимания на Олега, который спускался из квартиры Нины.

Она походила по комнате. Застыла у окна.

Толстяк в очках закончил пробежку и теперь делал зарядку, пытался дотянуться кончиками пальцев до носков своих старых разношенных кроссовок.

«Вот никчемный человек», – подумала она.

Ни девушки у него, ни жены, ни детей. Страшненький, толстенький. А все одно – к чему-то стремится. Бегает. Пытается похудеть.

Чего же Олежек-то ее все по кривой да по кривой! Чего ему бы не жить, как все нормальные люди?

Толстяк неожиданно распрямился, глянул куда-то в сторону и тут же расплылся в довольной улыбке. И даже рукой кому-то помахал. Кому?

Беспокойство волнами затопило сердце.

Даша! Она приехала! Именно ей приветливо помахивал рукой ее толстый, некрасивый двоюродный брат.

Даша подошла к нему. Протянула руку.

Толстяк ее пожал и даже приложился губами к ее ладошке. Они о чем-то оживленно заговорили. Через минуту она обернулась себе за спину и кивком кого-то подозвала.

Двое в штатском. Они прошли мимо нее в подъезд, сделав вид, что незнакомы.

Идиоты, чуть не фыркнула она. Шифровальщики, мать их!

Толстяк пошел следом за ними, оставив Дашу одну. Она простояла в одиночестве недолго. Кому-то звонила. Трижды набирала, она за ней наблюдала. Говорила недолго. Не улыбалась. Спрятала телефон в карман коротенькой курточки, шагнула к подъезду и подняла взгляд на ее окна.

Не надо было быть чрезвычайно сообразительной, чтобы понять: Даша шла к ней…

Эта чертова баба-ищейка непременно на него выйдет. На что он надеется?! Один ее взгляд чего стоил! Пронзительный взгляд – пишут о таком. И она так таращилась, так таращилась, когда снимала с него показания. В ее глазах не было ни доверия, ни сочувствия. Протокольная машина, а не баба!

Не надо было возвращаться сюда. Уехал ведь. Сразу уехал, как все произошло. Попытался зажить нормально.

Да, пусть не так радостно, как прежде, но живой же. На свободе, что главное.

Да, городишко, в котором он остановился, дерьмо. Но зато там его никто не знает. И сам себя он ощущал там свободным и уважаемым. К нему так многие обращались по имени-отчеству. Протягивали руку при встрече. Он ощущал себя достойным, а совсем не отстойным, как любила называть его бывшая жена.

– Владик, ты такой отстой! – тянула она с выражением, вылезая из койки. – К доктору сходи, что ли. Ну нельзя же раз за разом так лажать!

Он ходил! Ходил к доктору. Тот снял с него штаны. Долго рассматривал и мял его достоинство. Назначил полное обследование, которое обошлось ему в двадцать тысяч. Призвал соблюдать строжайшую диету, что тоже было недешево. И в финале доктор признал его абсолютно здоровым.

– Все ваши проблемы, Владислав, в голове, – доктор выразительно постучал себя пальцем в висок. – Вам для начала следует избавиться от ваших комплексов. Но это уже не ко мне. Здесь должен поработать психолог. У меня вам больше делать нечего. Вы абсолютно здоровы…

К психологу он не пошел. Развелся с женой для начала, потому что знал: нельзя жить с женщиной, которая тебя постоянно унижает. К тому же она была свидетелем его постоянных неудач и совершенно не обладала тактом. Что с ней было ловить? Ничего уже не исправить.

– Ничего уже не исправить, – проговорил он вполголоса, рассматривая ворота своего гаража. – Ничего уже не исправить…

Так зачем он вернулся? Влад дотянулся до головы, положил ладонь на затылок, зажмурился на минуту.