Сергей Жоголь - Имитатор

— Да больно мне он нужон, твой Птицын!

В это время цыганёнок замолчал, поднялся, подошёл ближе и снял свой треух.

— Спасибо тебе, девица, спасибо тебе, красавица! — Мальчишка хитро прищурился. — Монетку бедолаге не пожалела. Коль так — проси чего хочешь, всё исполню.

— Ты что же у нас — рыбка золотая… или колдун-чародей, чтоб любые мои желания исполнять? — спросила Соня.

Цыганёнок рассмеялся:

— Так я ж не про всё говорю, я ж про песни. Какую тебе песню спеть? Если слыхал хоть раз, так и для тебя исполню.

Соня отмахнулась:

— Ладно уж, пой, что сам хочешь. Мне всё нравится. Песни твои хоть и не все правильные, зато душевные. Грустью и теплотой от них веет.

— Ой спасибо тебе, девица! Ой спасибо, красавица! Пусть тебе жизнь слаще мёда будет, пусть день твой

светел будет, а ночь наполнится страстью жгучей! Мужа богатого и любовника пылкого…

— Фу… гадость какая! — возмутилась Соня, но тут же рассмеялась.

Цыганёнок пригнулся и прошептал так, чтобы никто, кроме Сони, его не услышал:

— Дай-ка, красивая, ещё пару монет, я тебе ещё кое- что шепну.

— Что шепнёшь? — насторожилась Соня.

Она тут же достала свой тряпочный кошелёчек, отыскала в нём ещё гривенник и бросила его в миску. Цыганёнок прошептал, указав глазами в сторону:

— Видишь вон того мужика, что у мусорного бочка стоит? — Соня покосилась и увидела возле мусорного бочка грузного пожилого мужчину с пышными усищами, грызущего зелёное яблоко. — Он с тебя уже почти час глаз не сводит. Не просто так он тут, уж мне поверь. За тобой он следит, так что остерегись.

Соня не удержалась и поглядела на преследователя уже открыто.

Мужчина тут же отвёл взгляд, потом вообще отвернулся и отошёл за полуразрушенный сарайчик. Соня сунула кошелёк в карман и побежала к дому. Когда она вбежала в арку и оказалась в своём дворе, то ужаснулась. У подъезда в одном халате стояла мать и испуганно озиралась по сторонам. Волосы женщины были растрёпаны, рот приоткрыт.

— Мама! Зачем ты вышла? — крикнула Соня. Она подбежала к матери, схватила её за руку и поволокла в подъезд.

— Я проснулась, а тебя нет… нет нигде, — безжизненно глядя на дочь, сказала мать. — Куда ж ты подевалась? Я чуть с ума не сошла.

— Да куда ж я денусь? Я ж не маленькая уже, — лепетала Соня, сдерживая слёзы.

— Мне приснилось, что он тебя забрал.

— Кто «он», мама?

— Твой отец. Он пришёл за нами. Он здесь. Я это чувствую, — словно безумная, бормотала мать.

— Мама, пойдём. Никого здесь нет. — Соня тащила мать к подъезду.

Они поднялись на свой этаж, и Соня замерла.

Дверь их квартиры была приоткрыта.

— Мама, ты дверь запирала?

— Я не помню, — виновато сказала мать. Её взгляд стал немного проясняться, лицо начало обретать прежние черты. — Я как увидела, что тебя нет, так и позабыла обо всём. Главное — ты жива.

Внизу хлопнула дверь — кто-то вошёл в подъезд. Соня втолкнула мать в квартиру и заперла дверь на задвижку. Похлопав себя по карманам, Соня не смогла найти ключ. Она махнула рукой и прошла в комнату.

Усадив мать на стул, Соня бросилась на кухню.

— Я поставлю чайник.

У плиты стоял высокий брюнет с изувеченным лицом. Холодные глаза смотрели из-под тёмных бровей, рот искривила улыбка.

— Ну здравствуй, доченька! Давненько не виделись! Узнаёшь папочку?

Соня попятилась, но мужчина сделал шаг вперёд и ухватил девушку за руку.

— Не спеши, милая. Пойдём, обрадуем мамочку.

Мужчина толкнул Соню — та запнулась о порог и влетела в комнату, упав на колени. Мужчина вошёл следом, Сонин слух резанул оглушительный крик:

— Нет!!! Не смей… не смей трогать моего ребёнка!!!

Мать бросилась к Соне и закрыла её собой. Мужчина рассмеялся.

— Я вижу, мамочка не рада. Чего ж так, ведь наконец- то вся семейка в сборе? — Он опустился на стул, откинулся. — Сонька, принеси пожрать, а то что-то я оголодал малость.

Соня посмотрела на мать, та кивнула. Девушка ушла на кухню.

— Я там у вас картошку видел… и хлеб. Ещё солонку не забудь! — крикнул мужчина вслед. — Люблю хлебушек в солонку помакать. Или не желаете меня хлебом- солью потчевать? Но мы это поправим.

Соня взяла кастрюлю, прямо на неё положила краюху хлеба и, не найдя солонки, насыпала целую гору соли в обычную миску.

Пусть подавится, гад!

Соня вернулась в комнату, поставила на стол еду — отец принялся жадно есть. Когда кастрюля с картошкой опустела, Соня хотела убрать со стола, но отец схватил её за локоть и притянул к себе: