Мария Воронова - Жертва первой ошибки

«Ну да, ну да», – пробормотал Федор, возвращая деду очки и без сил падая на подушку. Его тошнило – то ли оттого, что долго читал, то ли от сознания, что убил человека.

Стиснув кулаки, он попытался вспомнить, как все произошло. Неужели в статье написана правда? Черт, да его водитель был больший лихач, чем он! Да, он умел двигаться быстрее потока, чувствовал время и расстояние, но применял эти навыки, только когда работал на «скорой». Но тогда у него были маячки и сигнализация, и от его быстрой реакции иногда в прямом смысле слова зависела человеческая жизнь. Он обязан был гнать как можно быстрее, и он гнал, и наелся этим адреналином на всю жизнь, а кроме того, много раз видел, к чему приводит лихачество и молодецкая удаль за рулем, поэтому в частной жизни соблюдал правила неукоснительно. Максимум мог остановиться под знаком, да и то раз в пять лет.

А чтобы в черте города разогнаться и вылететь на встречку… Он не пил ни грамма на Глашиных похоронах, и скорбь была слишком сильна, чтобы ему хотелось совершать нелепые поступки. О самоубийстве он не помышлял, а даже если бы решил свести счеты с жизнью, то выбрал бы какой-нибудь другой способ, безопасный для окружающих.

Что же произошло? Он резко сел в кровати, и тут же к нему подскочил один из Алкашей и от души перетянул ладонью по спине.

– Что за… – изумился Федор.

– Таня сказала тебя вечером постучать, чтоб ты откашлялся.

На спину Федора обрушился град ударов.

– Это называется «постуральный дренаж», балда, и делается не так, – проворчал Федор и откашлял целый комок мокроты.

– Поучи батьку…

– Спасибо.

Федор еще некоторое время кашлял, прижимая руками левый бок, и понял, что народная медицина оказалась эффективной. Дышать стало значительно легче.

Если бы еще вспомнить, что случилось… Но дальше момента, в котором он ехал за автобусом и смотрел на хмурую девочку в заднем окне, была сплошная чернота. Что он делал, черт возьми?

Федор не утерпел, спросил у дежурного врача, что с ним такое, но тот только руками развел. Он – травматолог, а голова, как известно из прекрасного фильма «Формула любви», предмет темный. Вообще ретроградная амнезия на момент травмы – явление чрезвычайно распространенное. Может, вернется, память, но скорее нет, да и какая разница, если выпало всего несколько минут. Федор объяснил какая, врач сочувственно покачал головой, спросил, нет ли других жалоб, их не было, на том и расстались.

Перед отбоем он отказался от обезболивающего и снотворного и до утра лежал в темноте, пытаясь понять, что он не только подлец, трус и прелюбодей, но еще и убийца в самом прямом и непосредственном значении этого слова.

Только к утру додумался, что если все так, как написано в статье, то его будут судить и посадят года на три.

Татьяна приехала раньше обычного и полчаса ждала в коридоре, пока закончится утренний обход.

– Танечка, – завопил дед, как только она показалась на пороге, – здравствуй, солнышко!

Федор в недоумении вздернул бровь. Вот уж с чем с чем, а с солнцем жена у него никогда не ассоциировалась.

Она ласково поздоровалась со стариком, подошла к Федору и стала выгружать из сумки продукты.

– Я тебе принесла куриные котлеты, как ты любишь, и немножко форшмачка сделала – для повышения аппетита, – сказала она сухо.

– Пока не хочется, – вяло проговорил Федор.

– Пей хотя бы кисель, он питательный. Я сегодня сварила черничный, раз клюквенный для тебя кислый.

– Таня, – взмолился Федор, – к сожалению, не существует такой еды, которую ты бы приготовила, а я бы съел и поправился, так что не трудись лишнего. Тут, в общем, с кухни носят вполне приличную баландочку.

– Федор, она отвратительна.

– Зато по науке все.

– Сырники хотя бы будешь?

– Один.

Федор сел в кровати и отломил вилкой маленький кусочек от пышного румяного сырника. Надо отдать должное Татьяне, в браке Федор питался как мало кто. Причем, удивительное дело, чем мощнее бушевал в доме скандал, тем вкуснее она готовила, порой достигая таких высот, что какой-нибудь шеф-повар из Франции, попробовав Татьянину стряпню, рвал бы на себе волосы от досады. Только сейчас Федор не чувствовал вкуса и, наверное, вообще ничего бы не ел, если бы жена не кормила его насильно.

– Как там Ленка? – спросил он.

Татьяна пожала плечами:

– Звонит иногда, но бросает трубку.

– Она знает про меня?

– Нет, зачем?

– И правда, пусть учится.

– Да, пусть. Она с ума бы сошла, если бы узнала, прилетела бы сюда, и вся учеба коту под хвост. Она тебя очень любит, Федя.