Татьяна Алюшина - Актриса на главную роль [litres]

– Ну, оно и понятно, почему не давали, – кивнула Глафира и попеняла: – Вы простите, Тихон Анатольевич, но я откровенно поражаюсь: сколько я вас знаю, вы всегда были дальновидным, деловым человеком, прекрасным администратором, грамотным хозяйственником, очень хорошо умели обращаться с финансами и прекрасно разбирались в людях. Вот объясните мне, почему вы, будучи человеком весьма прозорливым, простодушно и доверчиво принимали все Ленины заявления на слово? Чего проще-то было узнать информацию о ней и о ребенке? Она вас уверила, что мальчик родился болезненным и недоношенным на два месяца раньше срока – более распространенного обмана на свете не сыскать. Николай Константинович по моей просьбе выяснил в колонии, где отбывала срок Земцова, что Костя родился здоровым, доношенным ребенком и никак не может являться вашим сыном.

– Как? – Грановский в один момент растерял все свое величие и царственность, обалдев от такого потрясающего известия.

– Да вот так. – Глаше даже смотреть на потерянное лицо худрука стало неудобно. – Если вы захотите, то можете и дальше принимать участие в жизни мальчика и помогать ему, а то и признать его сыном. Это ваше дело. Можете тест ДНК сделать, чтобы убедиться окончательно.

– Но мне казалось… – никак не мог совладать с собой великий артист, – …и я думал, что у меня теперь есть сын. Это так…

– А у вас и есть сын, – не пощадила его Глафира, которой надоела вся эта трагедия на пустом месте. – Только почему-то вы предпочитали не замечать этого факта.

– Какой сын? О чем ты? – недоуменно воскликнул Грановский.

– Замечательный, – уверила его Глафира и посмотрела на Зинаиду Осиповну. – Прекрасный парень. Мама которого никогда даже намеком не дала вам понять, что он ваш сын, и ни о чем никогда не просила.

– Это случилось всего пару раз, – пояснила Зина Осиповна, глядя только на Глафиру. – У Тихона Анатольевича был очень непростой жизненный этап, разлад в отношениях и большие сложности в театре. Он был женат, я замужем, и оба мы не были счастливы в браке.

– Ива-а-ан? – потрясенный до глубины души, обескураженно протянул Грановский.

– Иван, Иван, – ответила за его верную помощницу Глафира. – Как говорят англичане, «у старых грехов длинные тени». Парню семнадцать лет, и похож он на маму, но и ваши черты проглядывают, если внимательно присмотреться, к тому же у него точно такой же, как у вас, скривленный зуб в верхнем ряду и ухо словно чуть надорванное. Странно, что вы этого ни разу не заметили.

– Зина? – все не мог поверить и как-то осмыслить услышанное Грановский.

– Ладно, Тихон Анатольевич, – решила закончить на сегодня со всеми разоблачениями Глафира, поднимаясь со стула. – Я думаю, наше присутствие здесь уже неуместно. Пойдем мы с Трофимом Романовичем.

– Подожди-подожди, Глаша, – заспешил остановить ее Грановский и ткнул указательным пальцем в сторону Зинаиды Осиповны. – Зина, мы сейчас с тобой поговорим. – Потом повернулся к своему режиссеру: – Ты понимаешь, что премьеру придется отменять?

– Зачем?

– Глафира, не дури мне здесь! Ты прекрасно понимаешь, что главную героиню играть некому, и придется переносить сроки премьеры и, наверное, приглашать актрису со стороны.

– Не придется, – заверила его Глаша. – Играть будет Гордеева. И я очень надеюсь, что прекрасно играть.

– Наташа? – удивился Грановский. Глафира на какое-то мгновение его даже пожалела: столько потрясений, разоблачений и признаний за столь короткий срок дались великому артисту очень непросто. – Она же в больнице, в очень тяжелом состоянии?

– Уже нет, – не стала вдаваться в подробности Глафира. – Ей гораздо лучше, и я с ней репетирую индивидуально.

Вчера утром Наташу Гордееву готовили к выписке, когда Глаша приехала к ней в больницу. Наталья лежала в одноместной палате, которую оплачивал театр, и сильно удивилась появлению режиссера:

– Глафира Артемовна?

– Угадали, – усмехнулась Глаша и, присев без спроса за стол, указала рукой на стул напротив себя. – Не буду обманывать и говорить, что приехала проведать вас. Про ваше самочувствие мне все и так известно, я справляюсь о нем регулярно. Я хотела поговорить с вами о другом. Уверена, вы в курсе наших новостей?

– Да, мне пишут девочки и Лев Андреевич. Я знаю про Катю Мельниченко и что на героиню вы взяли Лену Земцову, – настороженно сказала Гордеева.

– Наташа, ответьте мне на два вопроса. Первый: вы все еще хотите участвовать в постановке?