Александр Асмолов - Пыха

Гость прикрыл массивную дверь и встал около узкого окна кельи. Заставил себя глубоко дышать, чтобы успокоиться… Он потерял счет времени и просто не верил, что все могло случиться так просто. Руки чесались от нетерпения развернуть и хотя бы одним глазком глянуть на бумаги, но в коридоре уже слышались быстрые шаги монаха.

Пыха не запомнил, как они досмотрели видеозапись. В памяти осталось только то, что, возвращаясь назад к машине, он спросил Никодима, почему экспонаты в кладовке такие грязные. Тот с сожалением ответил, что братья случайно раскопали погреб сгоревшей избы, где ночевал император еще до революции, летом 1913 года. Потом был пожар, из вещей осталось только то, что провалилось в погреб.

У выхода, фотограф открыл перед охранником коробку с дроном, а сам прошел через рамку металлоискателя. Страж порядка строго глянул на монаха, и тот бойко ответил, что настоятель благословил съемку. Поблагодарив за помощь и прощавшись с Никодимом, Королев на негнущихся ногах медленно дошел до «Форда» и спрятал все в багажник.

Дальше он действовал «на автомате», слепо подчиняясь сообщениям навигатора, и не знал, как долго это длилось. Все смешалось в одну размазанную картинку до того момента, как его остановил полосатый жезл инспектора ДПС. Первый же вопрос вывел Королева из гипнотического состояния.

— Ну, и чего ползем? — усы сержанта чем-то сразу не понравились водителю.

— Дык, там знак «60».

— Экий ты законопослушный. Что документы в порядке? Так… Выходим из машины и открываем багажник, капот и все двери.

Сержант начал намеренно неаккуратно просматривать содержимое багажника. Потом осмотрел салон, заглянул в бардачок и карманы на дверях. Тщательно проверил страховку и заставил подуть в трубочку алкометра. Отпускал очень неохотно и, похоже, передал по связи коллегам, стоящим дальше по Ярославке.

Начало темнеть, и неотрегулированные фары некоторых встречных машин слепили водителей, особенно когда вылетали из-за поворотов. В конце одного прямого отрезка шоссе, из кустов перед «Фордом», возник новый инспектор. Пока он проверял документы, из машины ДПС, спрятанной неподалеку, подошел напарник. Витек сам удивлялся своему спокойствию, когда стражи порядка в четыре руки просто выпотрошили «Форд» и даже просмотрели записи видеокамеры дрона. Очевидно, приторможенное состояние фотографа после волнений с найденными документами, помогло ему выдержать все испытания, выпавшие на долю чужака на трассе со столичными номерами.

Чтобы не попасть в третий раз на такую проверку, Пыха перестроил маршрут в навигаторе, чтобы выскочить на трассу М11. Его стало клонить в сон от всех волнений и бессонной ночи. Глаза слипались, и подумалось, что будет очень обидно вдруг попасть в аварию, так и не проверив, что же он нашел в том подсвечнике.

Мелькнула мысль заехать к бабе Вере в Лучинино. Это было неподалеку от того места, где ехал «Форд». Сомнения рассеяли всплывшие в памяти слова Олега, что баба Вера все знает наперед и не задает вопросов. Набравшись наглости он свернул на съезде около указателя «р. Знаменка».

В Лучинино остановился у почерневшего от времени забора. В глубине двора стоял сруб в три окна, в одном из которых горел свет. Пыха открыл незапертую калитку и постучал в освещенное окошко. Выглянул баба Вера. Прижав лицо к стеклу, посмотрела прищурившись. Узнав, кивнула и пошла открывать.

Поставив машину посредине лужайки и наспех выпив чаю, фотограф отправился спать. Вконец измученный, без сил рухнул в приготовленную кровать и крепко уснул.

Пыхе снился дворовый пес из его далекого детства. Исхудавший, пугливый с обиженным взглядом, очевидно, изгнанный из хорошего дома за какой-то проступок. Он был принят детворой, взят под защиту и получил кличку Тарзан. Все, кто мог что-то притащить из своего дома, подкармливали бедолагу. Родители этих ребятишек, едва сводившие концы с концами, конечно, видели это, но не ворчали, понимая, что их дети не бросят слабого в беде.

Во сне фотографа Тарзан резвился на зеленой лужайке с тремя пацанами, которые учились в одном классе и жили по соседству. «Ко-ко-ко» как их когда-то дразнили, а потом, стали называть уважительно, смеялись, играя то в одну, то в другую игру. И не было рядом никого счастливее этой троицы и бездомного пса, вдруг нашедшего добрые отзывчивые души. Безденежье и трудности с едой, неопределенность и неуверенность, охватившие страну, их не коснулись. Они были выше этого.