Батья Гур - Убийство в субботу утром

— Я позвонил в бухгалтерскую контору и предупредил, что заеду забрать документы покойной в связи с полицейским расследованием. Девушка, которая ответила мне по телефону, сказала, что из полиции уже звонили и сказали, что заедут за папкой утром, часов в девять. Я приехал раньше, где-то минут в двадцать девятого, подписал какой-то листок и забрал папку.

Да, все детали совпадали с показаниями Змиры. Не было сомнения, что Алон совершил то, о чем сейчас рассказывал. Но не совершил ли он чего-то еще?..

— Что вы сделали после?

— Выехал из города в направлении кибуца Рамат-Рахель. Там, в поле, где еще не началась застройка, я сжег папку — то есть бумаги, что были внутри. Саму обложку я привез с собой на службу, она ведь абсолютно такая же, как и другие. И моя машина действительно заглохла — что-то с подачей бензина. Я не думал об алиби, просто так вышло. Не сильно-то это помогло, как видите.

— А потом? — настаивал Михаэль.

— Не было никакого потом; все, конец. Потом вы привезли меня на допрос, я нервничал, но клянусь, больше ничего не делал. Я думал, все позади. По правде говоря, я вообще об этом не думал — мои мысли были о докторе Нейдорф, я думал, как теперь справлюсь без нее. Она взяла и умерла посреди нашей работы, вся грязь вылезла наружу, и вот теперь надо бы ее убрать, да некому. Скажите, как вы думаете, удастся сохранить все в секрете?

— В секрете от кого? — спросил Михаэль, доставая новую сигарету. Было без четверти пять утра, все его тело молило о сне.

— От всех, наверное. От армии, прессы, моей жены — от всех.

— Арест был произведен с согласия главнокомандующего. Мы сообщили ему все только в общих чертах, но он, безусловно, потребует разъяснений, и вряд ли возможно будет ему отказать. Кроме того, некоторые факты придется прояснить у вашей супруги. Высшие чины в полиции тоже поставлены в известность, — ответил Михаэль и пожал плечами, в точности как Хильдесхаймер.

— Короче, мне конец, — горько заключил Алон.

— Вовсе нет, — сухо сказал Михаэль. — Вы просто не сможете продолжать армейскую карьеру, и не из-за посещений психотерапевта, а потому, что вы нарушили закон — совершили проникновение со взломом, уничтожили улики, незаконно представились полицейским. Мы не так-то легко спускаем подобные вещи. А правда в том, что вы сами не уверены, что подходите на должность начальника штаба или главнокомандующего. Я могу лишь попытаться сделать так, чтобы вся история не попала в газеты, — и не потому, что хочу защитить вас, а потому, что мне небезразлична репутация армии и военной администрации. Тем временем, пока не будет сделана точная реконструкция правонарушения и проведен тест на детекторе лжи, вы остаетесь под стражей. Сорок восемь часов еще не окончились. Если вы будете вести себя абсолютно лояльно — и только тогда, — мы поговорим о том, что можно для вас сделать.

Алон уронил голову и спрятал лицо в ладонях; долгое время царило молчание. Михаэль подавил приступ жалости и напомнил себе, как маялся Эли Бахар в банках, как терзался он сам. Это всколыхнуло в нем злость, но он пересилил и ее, вновь взглянул на часы и сказал Алону, что необходимо проверить его алиби на момент убийства.

— Следующие несколько часов с вами проведет инспектор Эли Бахар. Захотите поспать — скажете ему. У него нет никакого намерения вас мучить, во всяком случае, пока вы с нами сотрудничаете, — добавил Михаэль, поднимаясь. Ноги его не держали, в глаза будто песку насыпали. Он вышел из комнаты, и его место занял Эли, которого разбудила Цилла.

— Столько мороки со всеми этими банками, бухгалтерами — и опять мы в тупике, — пожаловалась Цилла, когда Михаэль перед уходом присел у телефона в гостиной.

— Тебе как будто жаль, что он не убийца, — без улыбки сказал Михаэль.

— Я совсем не это имела в виду. Мне просто непонятно, зачем ему понадобилось предпринимать такие усилия, столько рисковать — и все лишь ради того, чтобы скрыть, что он лечился у психотерапевта. Ты не думаешь, что это слишком?

— Я знаю, что это слишком. Но в нашей работе и не такое встречалось. Думаешь, к примеру, убить человека за сто тысяч долларов — это лучше? А убить забеременевшую от тебя девочку, потому что не хочешь признавать отцовство? Да, ты хотела сказать другое. Ты думала, что он — тот, кого мы ищем, а оказывается, нет. И без детектора лжи ясно, что он говорит правду, и, значит, теперь надо начинать все сначала.

На втором этаже госпожа Брандштеттер глянула в дверной глазок, немедленно узнала высокого человека, спускающегося вниз по ступенькам, и удовлетворенно улыбнулась: человек, покидающий квартиру в половине шестого утра, никак не невинный дядюшка или кузен. Нет уж, вот доказательство того, что она права, — он хуже их всех. Пока он находился в квартире наверху, там все время передвигали мебель и разговаривали по телефону. Но теперь, когда он уходит, ей, возможно, удастся уснуть.