Галина Романова - К северу от любви

Еще десять минут отскакали на электронных часах на ускоренной перемотке, потом еще десять и…

— Что это?! — Он почувствовал затылком холод, словно кто-то опустил на него кусок льда.

— Где? — Володя проследил за его взглядом.

— Вот это что? Какие-то контейнеры или ящики.

Его палец ткнул в самый центр экрана, где громоздилось нечто, закрывающее почти весь обзор.

— А, это! — Володя облегченно выдохнул. — Это багаж для проходящего пассажирского поезда. Его заранее вывозят, потому что проходящий. Поезд ходит нестабильно. Расписание нарушается. Иногда раньше примчит, иногда задержится. Поэтому багаж было решено выгружать на перрон за полтора часа до прибытия состава по расписанию.

— Примерно два часа? — уточнил Володя.

— Да. Так и бывает обычно. Плюс-минус десять минут. Зато из-за нас никаких нарушений в графике.

— И этот багаж простоял все два часа на перроне?

— Ну да. Плюс-минус…

— Да понял я! — раздраженно отмахнулся от него Дорофеев и снова потянулся к монитору. — А парня-то нашего не видно, вот в чем дело.

— Но рюкзак-то на месте, — возразил Володя, ткнув пальцем в край скамьи. — Вот он. А потом, когда ваш парень ушел, он и рюкзак взял.

— И что, все два часа, пока багаж торчал на платформе, его не было видно?

Володя почесал за ухом, подергал плечами и признался:

— Я не знаю. Мы с вашим помощником это перемотали.

— А мы посмотрим, — пообещал Дорофеев и прилип взглядом к экрану.

У него был запас времени. Полковник не зря отпустил его раньше. На свидание он не опоздает.

— На ускоренную ставь, — позволил он себе поблажку. — И вот еще что… Достань мне записи, пожалуйста, с камер выхода с вокзала. Сколько выходов?

— Три. Два основных, один запасной. Но туда тоже прутся.

— Достань.

— Сейчас?

Володя тяжело вздохнул. Майор был назойливым и не таким сговорчивым, как его помощник. Он три перекура пропустил из-за него. Даже ладони чесались, как курить хотелось. Но уйти было нельзя. Никто и не заметит, как этот сыщик записи скопирует, и ему тогда крышка от начальника. Шепнул: смотреть в оба глаза, чтобы никакой утечки без официального запроса.

— Сейчас… Надо на паузу поставить. Они все здесь, — вытянул он обе ладони в сторону компьютера и с надеждой в голосе предложил: — Может, перекурим, товарищ майор?

— Некогда, Володя. Некогда… Давай, здесь ставь на паузу, и переходим к другому окну…

— Что это?

Они стояли на тротуарной дорожке уже десять минут и рассматривали чудесную работу ландшафтных дизайнеров: клумбы, кустарники, совсем юные деревца с табличками.

Степанов с силой стиснул челюсти.

Ругательства, рвущиеся наружу, не могли охарактеризовать его как интеллигентного, образованного человека. Врача! Врача человеческих душ. Только, собственно, это заставило его сдержаться и не обложить все вокруг матом, когда Харитонов подвел его к низкому кустарнику и, указав на него рукой, произнес:

— Вот…

— Что это? — повторил вопрос Илья Иванович.

— Это кустарник, — просто ответил Харитонов. — Только теперь это другой кустарник. Раньше, чуть больше десяти лет назад, здесь рос другой — высокий. Целые заросли. Кажется, это был американский клен. Не могу сказать точно.

— А теперь здесь растет другой — аккуратно подстриженный сотрудниками управляющей компании. И?!

Его ноздри раздувались, легкие не справлялись с гневом, он задыхался. Вместо того, мать его, чтобы ехать на встречу с нанятым им человеком, потому что у того было что рассказать, он стоит посреди какого-то двора. В микрорайоне, который прежде никогда не посещал. Зачем, боже помилуй?! Стоит и слушает полный бред бывшего уголовника.

— Илья Иванович, вы настроены очень воинственно. Мне тяжело сосредоточиться и рассказать вам все по порядку. — Харитонов выглядел расстроенным. — Я не очень хороший рассказчик, хотя и работал педагогом. Когда-то… И, возможно, начинаю не с того места. Но…

— Где мы? — Степанов завертел головой. — Район не старый. Но я здесь никогда не был.

— А вот мне приходилось.

Харитонов подошел к старому, чахнувшему и явно забытому среди молодых насаждений дереву и прислонился спиной к стволу.

«Они идеально дополняют друг друга, — ядовито подумалось Степанову. — Оба высохшие, чужеродные среди буйной молодой жизни. По дереву плачет топор. По Харитонову новый срок…»

— В тот день я забрел сюда совершенно случайно, — отвлек его от мстительных мыслей голос Харитонова. — Просто прогуливался после тяжелого дня. С одним учеником у меня вышел конфликт. Знаете… Такой избалованный мальчик из очень обеспеченной семьи и… А, неважно. В общем, я прогуливался. Услышал вскрик. Пошел на него. И…