Марк Эдвардс - Если она полюбит

— Простите. Английский не знать…

Было удивительно, что меня так разочаровало отсутствие Кристи. Возможно, она в отпуске, но это казалось маловероятным. Припомнились синяки на лице в прошлый ее визит. А вдруг что-то случилось? Я не мог успокоиться, не выяснив это, и решил позвонить в агентство. Сначала была долгая музыкальная пауза («Очисти этот дом» Р. Келли), но в конце концов я дождался ответа оператора, голос которого звучал так трагично, как будто он только что узнал о гибели своей собаки.

— Кристи больше не с нами.

— Она уехала?

Длинная пауза.

— Нам запрещено предоставлять личную информацию о сотрудниках.

— Мне не нужна личная информация. Просто надо узнать, вернется она или нет.

— Простите, мистер Самнер, но, как я уже сказал, она не может работать в данный момент.

— Не может работать?

— Мария — одна из наших самых опытных уборщиц. Уверен, что она отлично справится. Но если по какой-то причине вы останетесь недовольны, то позвоните.

Я повесил трубку и стал слушать, как Мария наводит порядок в ванной комнате. Настроение испортилось. Мне нравилось, как работала Кристи, хотя, если быть совершенно честным, на самом деле нравилась сама Кристи — привлекательная и загадочная. Убиралась-то она ужасно.

Мария вошла в комнату с полным мешком в руках. Она успела собрать мусор по всей квартире, и лицо ее было хмурым. Можно было без труда прочитать ее мысли: какой неопрятный парень, свинья, которая живет посреди собственных отходов. Я покраснел от стыда, потому что это было правдой. С появлением Чарли дом был совершенно запущен.

К тому времени, когда Мария ушла, квартира выглядела и пахла лучше, чем когда бы то ни было на протяжении многих месяцев: поверхности блестели, ковры были безупречны, мусор и затхлый запах, который я даже не замечал, исчезли, и сожаление о прежней уборщице тоже исчезло.

В детстве у нас был толстый полосатый кот по кличке Клод, которого Тилли носила, как младенца, одевала в кукольные платья, а я позволял ему спать в своей кровати и кормил кусочками контрабандной ветчины из холодильника. Когда Клод достаточно подрос, Тилли возмечтала о котятах. Мама и папа пошли ей навстречу и принесли в дом найденыша — годовалого кастрированного бродяжку, которого мы назвали Спиди. Когда мы представили новичка Клоду, старый кот выгнул спину и написал на ковер, а малыш в ужасе забился под стул.

Когда Саша вошла в гостиную, где уже ждала Чарли, неловко пристроившись на уголке дивана, я невольно вспомнил то драматическое кошачье знакомство.

Нет, конечно, женщины не шипели и не писали на ковер. Они были благовоспитанными, улыбчивыми, пожимали друг другу руки тем особым, подчеркнуто деликатным образом, который доступен только дамам. Но атмосфера в гостиной сгустилась так, словно по всей вселенной, по ткани бытия прошла трещина.

Мне хотелось нажать кнопку «катапультирование» и немедленно вытащить Сашу отсюда, но этому мешало страстное желание, чтобы они полюбили друг друга и поладили между собой. Может быть, тут сможет помочь алкоголь?

— Налить вина, Саша? Белое или красное? Иди сюда, — я сжал костыль под мышкой, удерживая бутылку в свободной руке. — Чарли нашла его у виноторговца возле больницы, я правильно говорю, милая?

Чарли сделала выражение лица «подумаешь, какие пустяки», а Саша изобразила фальшивое удивление. Несколько минут они обменивались незначительными замечаниями о снеге, травме и прочей ерунде, которую я пропустил мимо ушей, потому что был слишком занят поиском темы, которая могла бы их объединить. Они обе увлекались музыкой, фильмами и книгами, хотя вкусы Чарли были на другом конце спектра: более интеллектуальные, сложные, и Саша назвала бы их претенциозными.

— Эндрю говорил, что ты художница, — сказала Саша, сидевшая в дальнем конце дивана.

Она пришла прямо с работы и была растрепана, волосы завивались от влаги, макияж поблек, а на топе расползлось жирное пятно. Но Саша так обычно и выглядела, это было частью ее обаяния.

Чарли же, напротив, только что провела час в ванной — в мягком зеленом платье и с прекрасной укладкой она выглядела безукоризненно. Саша оценивающе оглядела ее всю сверху донизу, как только вошла в квартиру. Это было как-то нетактично, обычно Саша так не поступала, и мне захотелось встать на защиту Чарли.

— Даже не знаю, могу ли я назвать себя художницей, — сказала Чарли. — Уже давно ничего не писала.