Виталий Тарханов - Тайна тихой реки [litres]

Публика зала, перешептываясь, синхронно повернулась к окнам. Небо стремительно затягивалось тяжелыми тучами.

– Потише-потише, – остановила судья поднимавшееся волнение. – Продолжайте, свидетель.

– Ну, человек тот вроде как руками машет, а баба его голову туда ать, значит, под воду! Ага, под воду обратно рукой так. И хохочет стоит. Ну а, это, там мужик был. Он голову высунет из-под воды, че-то бурчит, кричать пытается, а она опять ать его под воду! И опять хохочет. Заливисто так, будто развлекается. А я точно онемел. Мне страшно до чертиков. Особенно от смеха этого ледяного. Пошевелиться не могу, стою, глаза выпучил, хочу крикнуть, рот раскрываю, а голоса нет, и все тут. Вот, смотрите, ваша светлость, волосы аж дыбом встали, как вспоминаю, – с этими словами Брагин засучил рукав тулупа и протянул в сторону судьи обнаженную руку.

Архангельский быстро записывал на бумагу показания и, закончив, спросил:

– А когда это было, можете точнее сказать?

Брагин нахмурил брови и несколько секунд смотрел в пол.

– Так это, Ивáнов день был! Седьмое июля же.

– А время?

– Вот время не скажу, не знаю. Но после четырех уже.

– Хорошо. Вы сказали, что женщина стояла по колено в воде. Во что она была одета, вы видели?

– Ну, да, видел. В рубашке ночной. Длинной. Белой вроде как. Ну светлой точно.

– Рубашка по длине ниже колена? Получается, в воде был низ рубашки?

– Да-да, в воде рубашка была снизу.

– На каком расстоянии от вас это происходило?

– Да не знаю. Ну, метров десять, не больше. Метров семь-восемь до берега было, и они метрах в двух-трех от берега в реке барахтались.

– И вы отчетливо все видели?

– Да вот как вас щас вижу, так же и их видел.

– А кто это были? Может, удалось вам рассмотреть и вы узнали?

Брагин на время замолчал. По нему было видно, что он начал нервничать. Своей шапкой он вытер пот со лба и продолжил:

– Ну, нет, не узнал. Она же задом ко мне стояла…

– Что дальше было?

– Дальше? – Его нижняя челюсть задрожала. – Этот притих под водой, барахтаться перестал. Она, значит, разворачивается и тянет его за руку к берегу. Да так легко, с такой силой, будто и не баба вовсе. Подтянула его к берегу и бросила. Ну а он и лежит.

– А когда она развернулась, лицо ее не рассмотрели?

– Да не рассмотрел, – Брагин виновато опустил голову. – У нее волосы длинные были очень. До пояса почти. Они лицо закрывали.

Максим посмотрел на подсудимую, которая сидела с платком на голове и грозно исподлобья наблюдала за Брагиным. Тот же за все время ни разу не обратил на нее взор и, даже наоборот, всячески старался не смотреть в ее сторону.

– А телосложение ее можете описать?

– Высокая очень была. И худощавая, – тихо проговорил свидетель.

– Павел Игоревич, – сказал Архангельский, пристально глядя на Брагина, – посмотрите на подсудимую. Не ее ли вы видели в ту ночь?

Брагин не шевелился и с глуповатой улыбкой молча смотрел на прокурора, словно умоляя не просить его об этом. В зале воцарилась гробовая тишина. У стекла одного из окон зажужжала муха.

– Павел Игоревич? – нарушил тишину Архангельский, не спуская глаз со свидетеля. – Я напоминаю вам об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.

За окном в затягивающееся свинцовыми тучами небо вспорхнула с земли стая ворон, которые, звучно хлопая крыльями, стали кружить над пустырем.

Брагин хотел сглотнуть слюну, пытаясь протолкнуть ком в пересохшем горле, но не смог. Переминаясь с ноги на ногу, он медленно повернулся к столу, за которым сидели Хилер с Корчагиной. Взглянув на подсудимую, он мигом отвернулся обратно к прокурору:

– Не знаю, господин начальник, не помню. Хоть убей, не вспомню.

– Хорошо, – с досадой выдохнул Максим. – Что было потом?

– Потом? А вот потом было совсем странное дело. Она, значит, над мужичком стоит и что-то бормочет. Что – уж я не слышал. Ну и утопленник встал… Вот взял и встал на ноги. Уж не знаю теперь, утопленник он был или они просто купались там. Но тогда я, честно, так перетрусил, что в обморок там за деревом и свалился. Земля из-под ног ушла от этой картины. Хотя у нас тут в селе чего только не насмотришься.

После этих слов Брагин трижды перекрестился.

– А как выглядел мужчина? – спросил Максим.

– Мужик здоровый был. Упитанный такой. За центнер-то небось точно весил. А физиономии его я тогда не видел.

Когда Архангельский закончил свои вопросы, слово было предоставлено защите.