Борис Сударушкин - По заданию губчека [Повесть]

У сгоревшего пакгауза, где ржавые пути разбегались, Тихон разбил рабочих на две группы. С первой, в обход вагонного кладбища, пошел Иван Резов, чтобы отрезать беспризорникам путь, если вздумают бежать.

Переждав некоторое время, Тихон повел оставшихся с ним рабочих дальше. Ветер свистел в опрокинутых дырявых вагонах, тоскливо поскрипывал песок под сапогами, в темном холодном небе висела одинокая желтая звезда.

От усталости или оттого, что облавой, как на бандитов, шли на детей, оставшихся без родителей, Тихон почувствовал себя много прожившим человеком.

— Вот она — блатная республика, — показал Степан Коркин на темнеющий впереди спальный вагон.

Чекист пригляделся. Выбитые окна прикрыты фанерными и железными листами, дверь в тамбур висела на одной петле, вокруг вагона нечто вроде баррикады из пустых бочек, сломанных ящиков, бревен, измазанных мазутом шпал.

— Ждите меня здесь, — шепнул Тихон и полез на баррикаду, стараясь не шуметь.

Сделать это в темноте оказалось невозможным — одна из бочек с грохотом скатилась и ударилась в колесо вагона.

Там сразу проснулись, заорали истошно:

— Лягавые!

— Рви когти!

Беспризорники высыпали из вагона, в Тихона полетели бутылки, камни. С баррикады пришлось спрыгнуть.

Беспризорники бросились в другую сторону, но напоролись на группу Резова, завопили:

— Окружили, сволочи!

— Бей лягавых!

На рабочих обрушился целый град камней — от баррикады отступили за ближайший вагон.

— Тихон, пальни в небо из пистолета, враз присмиреют, — посоветовал Коркин.

— А может, из гаубицы по ним шарахнуть?! — огрызнулся Тихон, растирая синяк на виске. — Без пальбы обойдемся. Надо с ними в переговоры вступить.

— Знают они, что такое переговоры, — язвительно протянул механик.

Тихон и сам понимал: только высунься из вагона, как баррикада даст новый залп. А кричать отсюда бесполезно.

Тут его взгляд упал на ржавое ведро, в стенке зияла дыра размером в блюдце. Протянув фуражку механику, напялил ведро на голову.

— В самый раз мой размер. Как, похож на парламентера?

— На чучело огородное похож, — буркнул Степан, — не понравилось ему, что чекист так по-мальчишески, несерьезно ведет себя.

Появление человека с ведром на голове баррикада встретила хохотом. Этого только и надо было Тихону. Сняв ведро, отбросил его в сторону и сказал:

— Поговорим, ребята. Я из Чека.

— Сыщик? — раздалось из-за баррикады. — А мы урки.

За баррикадой кто-то захихикал. Послышался звук затрещины, чей-то протест: «Ты что, верзила, малолеток тиранишь?!» Потом возня, мягкие удары.

Не дожидаясь, чем кончится потасовка, Тихон заговорил:

— Товарищ Ленин поручил устроить вас на государственное содержание, чтобы вы стали полезными гражданами нашей Советской республики. Вас будут учить, кормить, водить в баню…

Из-за бочек начали высовываться чумазые физиономии, настороженные, но уже любопытные.

— Ври враки! — сказал кто-то не совсем уверенно, просто по привычке противоречить и осторожничать. — Чай, у Ленина и без нас делов полон рот.

— А зачем лягавые ввязались? — поддержал его другой. — От вас добра не жди — сразу в домзак. На арапа нас берешь, начальник.

В этом была своя логика, настроение за баррикадой опять стало склоняться к бою.

— Я здесь потому, что за это дело взялись чекисты, — повысил Тихон голос.

— Тогда наше дело труба, чекисты такие: чуть не так — восковой огарочек в руки и к стенке. Лягавые…

— Не-е, чекисты не лягавые, это дядьки серьезные, — возразил кто-то.

— Слушай, фрайер! — закричали с баррикады. — А как ты докажешь, что чекист?

— Я могу удостоверение показать, — шагнул к баррикаде Тихон, засунул руки в карман.

— А ну, не подходи!

— Враз изрешетим, если пушку выймешь! — остановили его угрожающие крики.

— Это чекист, я его знаю, — вдруг услышал Тихон знакомый сдавленный голос. — Он меня у милиционера, у лягавого, отбил.

— Пашка?! — обрадовался Тихон. — Ты почему, чертенок, из больницы убежал?

— Там в задницу иголкой колют, больно.

— Ну и дурной, и дружки у тебя такие же дурные. Зима начнется — все перемерзнете в этом вагоне дырявом. А Советская власть в полное ваше распоряжение Волжский монастырь отдает. В тепле, за стенами сами себе хозяевами будете. Можете там опять свою республику объявлять.