— Мужики, железо не интересует?
— Что?!
— Железо, говорю, не интересует?
— Слушай, командир, — недовольно поморщился я. — Ей-богу, не до тебя сейчас. Иди, пожа…
И вдруг осекся, увидев, как Коля ухмыляется в свои пшеничные усы, а этот самый люмпен меж тем, не дожидаясь приглашения, усаживается на свободный стул. Николаев молча пододвинул ему пустой стакан и тарелку с салатом.
— Ну, чего сидишь? Начисляй! — это он мне.
Автоматически — по-прежнему находясь в растрепанных чувствах, — я быстро разлил водку по стаканам и спрятал бутылку под стол.
— Что ж, знакомьтесь! — Коля посмотрел в мою сторону и жестом указал на мужичка. — Это — Иваныч…
— Павел! — пожал я протянутую мне руку. — А что за железо-то?
Иваныч хитро усмехнулся вместо ответа, сунул руку в карман своего засаленного плаща и вытащил оттуда мой кошелек и ключи.
— Держи!
Связка весело брякнула о стол.
— Здорово! — искренне восхитился я, засовывая в карман возвращенное имущество. — Когда успел — в троллейбусе?
— В троллейбусах не езжу… — неожиданно насупился мой новый знакомый.
Кстати говоря, это не позерство — это действительно так. Значительно позже, проработав с Иванычем много лет, я чисто случайно узнал причину этого странного чудачества. Оказывается, свой первый в жизни срок Терентьев получил за карманную кражу, совершенную именно в троллейбусе. На зоне он дал себе слово больше никогда не ездить на этом виде транспорта, и свято держит оное по сей день. В районах, где ничего другого не ходит, Иваныч скорее пойдет пешком или потратится на такси.
— Ладно, Паша, не приставай к человеку! — вмешался Николай. — Давайте лучше примем за знакомство.
Мы чокнулись, опрокинули в себя граммов по пятьдесят водки, чинно закусили и сразу же дернули по второй — чтобы «пуля не пролетела». А уж после пошел обычный в таких случаях разговор: сначала ни о чем, потом о тяжелой работе, маленькой зарплате и идиотизме начальства с постепенным переходом к анализу политико-экономической ситуации в стране в целом. У меня с самого утра маковой росинки во рту не было, так что эти сто граммов на голодный желудок моментально оказали соответствующее действие. Я, помнится, продолжал назойливо выпытывать у Иваныча, когда и где все-таки он умудрился стянуть у меня ключи. Кончилось тем, что Коля вынужден был меня слегка осадить.
— Да подожди ты! У нас сейчас разговор серьезный. Я вас не зря познакомил — вам теперь вместе работать.
— Как это «вам»? — удивленно переспросил я. — А ты?
— А я рапорт подал, — Николай вздохнул и разлил по стаканам еще водки. — Пора уже отдохнуть… Так что Иваныч теперь работать будет с тобой. И помни: его ты можешь использовать только в самых сложных случаях — на крайняк, как говорится. Он не подведет — у него руки золотые.
— В каком смысле? — опять не понял я.
— В каком смысле?.. — переспросил Николаев и подмигнул нашему общему другу.
Тот, ни слова не говоря, снова засунул руку в карман плаща и вытащил оттуда… мой кошелек и связку ключей. Тут я уже вообще обалдел…
Так вот и состоялось наше с Иванычем знакомство. Николаев позже рассказал мне его историю — отдельный роман получится, если описать. И с тех самых пор Терентьев изредка оказывал — и оказывает — мне определенные услуги. Денег, положенных нашим негласным сотрудникам, он никогда не брал — да и какие, к чертям собачьим, это сегодня деньги. По мелочам я Иваныча иногда выручал — было. Племянника его — дурака редкого — практически из-под статьи вытащил, когда тот в метро с наркотой на кармане попался. Супруге импортное лекарство доставал от язвы желудка — муж моей сестры Светы частенько за рубеж мотается, так что возможности кое-какие есть. А вот денег он, повторяю, не брал. На однажды заданный мною вопрос об оплате Иваныч ответил коротко:
— Николай сказал тебе помогать.
Ну а уж что их там с Колей связывало, я допытываться не стал — у нас это не принято…
Но вот, наконец, из полумрака вырастает чей-то силуэт, который направляется прямо в мою сторону. Слава богу — сподобились…
— Привет! Что так долго? — Я достал из кармана пачку «Далласа» и протянул Терентьеву.
— Зато все в точности исполнил, — резонно заметил тот, выуживая сигарету, и, прикурив, добавил: — Пакетик в левом кармане пиджака. Там только ключи лежат да мелочь всякая, поэтому сунул туда, чтобы случайно раньше времени не обнаружил. В правом — сигареты и зажигалка. Во внутреннем кармане — бумажник. При нем еще «дипломат», и бумаги там какие-то есть, в отдельную папочку сложены. Потом еще блок сигарет и так — лабуда всякая…
Читать дальше