Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать

— Так, говоришь, никогда не был в квартире Татьяны Зиновьевны? — запрограммированно спросил он.

Морщинка легла между его бровями. Он наверняка прокрутил в памяти всё, что успел за последние дни узнать обо мне.

— Нет. Не был… — протянул я.

Интонация моего голоса по-прежнему оставалась ровной и спокойной, но, если бы Юрий Александрович знал меня не столь поверхностно, то он бы непременно насторожился и сделал соответствующие выводы. Тем не менее мне показалось, что мои слова вполне устроили его в качестве ответа. Во всяком случае, ничего другого он от меня не ожидал.

— Не был у неё, потому что она жила в коммунальной квартире? — уточнил он, не выражая при этом никаких эмоций, подтверждая тем самым, что подобные выяснения были для него привычным делом.

— Мне такие подробности неизвестны, — отпарировал я. — Её частная жизнь меня не интересовала. У нас с ней было всего лишь шапочное знакомство на побережье Чёрного моря и лёгкий, ничего не значащий флирт.

— Мужчина, чей труп был обнаружен рядом с её телом, тебе тоже не знаком?

Несмотря на явную неприязнь ко мне, он был достаточно вежлив и более чем сдержан.

— Понятия не имею, кто мог приходить к ней в гости, — неохотно пояснил я, демонстрируя всем своим видом полное безразличие к подобным вопросам.

— Он жил в той же квартире.

— Я там никогда не был и не могу знать, кто и где жил. Но если в квартире Татьяны Лихачёвой обнаружено столько трупов, то тебе, Юрий Александрович, нужно искать не дамского угодника, а маньяка-убийцу! — укоризненно произнёс я. — Для того, чтобы застрелить четверых человек, необходимо быть как минимум профессиональным киллером.

Кабанов изумлённо посмотрел на меня.

— Почему ты решил, что их застрелили? — спросил он. — Я об этом ничего не говорил.

— А каким образом можно убить такое количество взрослых людей и не поднять переполох среди жителей, живущих в этом же подъезде?

— По-твоему, выстрелы были бы не слышны? — вновь задумчиво поинтересовался Юрий Александрович.

— Человек, который смог совершить столь дерзкое преступление, скорее всего заранее подготовился к данному убийству и наверняка имел пистолет или автомат с глушителем.

Мельком посмотрев в глаза Кабанову, я убедился, что окончательно поставил его в неловкое положение, а то и вообще загнал в запутанный лабиринт несопоставимых фактов.

— В этой коммунальной квартире вначале был убит мужчина, а буквально через пару суток произошло убийство женщин…

— Две из них погибли, а одной удалось выжить… — уравновешенным спокойным голосом вставил я.

— Тебя не интересует, к кому из них так благосклонно отнеслась судьба?

Я заметил, что Кабанов прибегал к различным ухищрениям, лишь бы внушить мне мысль о том, что в живых действительно осталась свидетельница жуткого преступления.

— Зачем спрашивать? Ты всё равно до некоторых пор вынужден сохранить это в тайне, — резонно ответил я. — К тому же о гибели Татьяны Лихачёвой ты мне уже сказал. А те женщины, которых я не знаю и никогда в жизни не видел, меня совершенно не интересуют!

— Грубо, но, пожалуй, ты прав. Когда погибают миллионы людей — это статистика, а когда погибает близкий человек — это трагедия! — философски изрёк Кабанов.

Он посмотрел на меня каким-то отчуждённым взглядом и приглушённо, словно опасаясь, что его могут услышать, сказал:

— Там была восьмидесятилетняя старушка. Она ненадолго задремала, и проснулась в тот момент, когда из её комнаты выходил убийца…

— Это же замечательно! У тебя, Юрий Александрович, есть шанс не только в кратчайший срок раскрыть это уголовное дело, но и получить очередное специальное звание, — наигранно повеселевшим голосом воскликнул я.

Он уже был готов что-то сказать, но я его опередил:

— Лично меня не может не радовать то обстоятельство, что одной из женщин удалось выжить! Во всяком случае, взглянув на меня, она сразу развеет все твои нелепые подозрения о моей причастности к этому кровавому побоищу.

Юрий Александрович нервно постучал по столу тыльной стороной карандаша. Он был убеждён, что убийство женщин лежит целиком на моей совести, но не предполагал, каким образом это можно доказать. Он наверняка перебрал все способы расследования, которые ему известны. Я не сомневался, что у него продуман запасной вариант, которым он решил воспользоваться лишь в самом крайнем случае. Но это меня не пугало. Я был готов к любым вариантам моего разоблачения, даже спланированным с педантичной скрупулёзностью. Я не забыл, что вышел от старушки — божьего одуванчика до того момента, как пузырёк воздуха должен был проникнуть в её вену. Несомненно, у неё имелся шанс остаться в живых.