Кэролайн Грэм - Убийства в Бэджерс-Дрифт

Барнеби перечитал репортаж еще раз. Он был написан очень ясно, ничто в нем вроде бы не вызывало сомнений, однако что-то все-таки беспокоило его. В статье промелькнуло нечто неявное, что не вписывалось в общую стройную картину.

Он вернул сморщенному старичку газеты — тот казался даже менее заинтересованным в их возврате, чем в выдаче, — и показал ему свое удостоверение.

— Мне нужно сделать фотокопию этого репортажа, — сказал инспектор, обводя карандашом статью.

— Э! — неожиданно пробудился архивариус. — Этого нельзя! Они из хранилища!

— Да что вы говорите? — Барнеби злобно взглянул на обведенную статью и покачал головой.

— Не знаю, куда катится мир, но это факт. Если это вас устроит, то к четырем часам.

Проезжая по Черч-лейн, старший инспектор заметил, что коттедж «Улей» уже приобрел легкий налет заброшенности, словно недавно опустевшая ракушка. Трава выползала на дорожку, занавески в окнах висели безжизненно и неподвижно. На стене у дома мисс Беллрингер лежал Веллингтон, время от времени замахиваясь лапой на пролетающих бабочек.

Там, где дома заканчивались, напротив парковки стоял деревянный указатель: «Гесслер-тай 1 миля». Дорога была широкой, с отчетливыми следами шин. Барнеби показал Трою, что хочет проехать дальше, и тот аккуратно повел машину между живыми изгородями.

— Хорошо, что мы не на «ровере», сэр.

— Знаешь ли, если бы мы были на «ровере», я бы, наверное, не стал просить тебя сюда ехать, — огрызнулся Барнеби. Сэндвич с курицей и салатом встретился в желудке с кошмарной трапезой миссис Рейнберд и растворился в ней без остатка. А таблетки он оставил в кабинете.

— Полагаю, не стали бы, сэр. — Сержант Трой подумал, что Барнеби — подходящее имя для медведя с вечно больной головой, и представил себя через энное количество лет учащим жизни какого-нибудь сержанта. Он проехал в просвет в изгороди, за которым открылся довольно обширный кусок относительно ровной земли, и припарковался. Они вышли из машины.

«Неприятное местечко», — подумал Трой, впервые увидев коттедж «Холли». Домик оказался сереньким и весьма аскетичным, он примостился к самому краю леса. Несмотря на теплый день, сержант передернулся. В этом месте без труда можно было представить себе ведьму, выбирающуюся отсюда и хватающую Гензеля и Гретель. Настоящая иллюстрация к братьям Гримм. Он про себя довольно ухмыльнулся собственному остроумию, поразмыслил, не поделиться ли наблюдением с Барнеби, и решил, что не стоит. Сегодня и так атмосфера была достаточно напряженной.

Когда они подходили к крыльцу, из-за облаков вырвалось солнце и осветило южную стену. Камень засветился и заиграл тончайшими оттенками. Барнеби прикоснулся к одному. Тот походил на огромную конфету, кофейный со сливочными прожилками. Он постучал. Ответа не последовало.

Тогда почти у себя под ногами он заметил побег жимолости, маленький, отчаянно стремящийся выбраться из зарослей крапивы. Может быть, его посадила когда-то девушка, пропалывала, поливала, наверное, надеясь, что со временем он оплетет крыльцо. Вопреки всему на жимолости раскрылись два цветка. Похоже было, что это сорт «Серотина».

— Попробуем с черного хода.

Позади дома оказался небольшой бетонированный двор, еще больше крапивы, бочка с зеленой стоячей водой, покрытой толстой пленкой слизи, и три пластиковых мешка, раздувшихся от мусора. В доме с этой стороны было два маленьких окошка; стекла и подоконники покрывал слой пыли. Барнеби потер одно и всмотрелся.

У мольберта стоял мужчина в синей рубахе и вельветовых штанах, заляпанных краской. Окно располагалось у него за спиной. Казалось, он полностью погружен в работу, кисть так и летала от палитры к холсту и обратно резкими, почти кинжальными взмахами.

— Сэр, он должен был нас услышать.

— Ну, не знаю, не знаю. Художник в порыве вдохновения… мысленно может быть за тысячу миль отсюда.

Сержант Трой хмыкнул. Он не принимал на веру, что живопись может сделать человека совершенно глухим. У него самого не было времени на искусство, которое он считал не имеющим ценности для общества, и поэтому всегда удивлялся, что художники и прочие им подобные бездельники получают за это деньги. Барнеби постучал в стекло.

Мужчина тут же резко обернулся. Барнеби успел заметить белое лицо, стремительно мелькнувшее за мутным окном, и мужчина тут же выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь. Барнеби услышал, как повернулся в замке ключ, и поспешно направился обратно к фасаду дома. Они с Троем подошли к крыльцу как раз в тот момент, когда Майкл Лэйси открыл дверь.