Кэролайн Грэм - Убийства в Бэджерс-Дрифт

— Я хотел бы, чтобы вы познакомились.

На то, чтобы подготовиться к этому, ушло определенное время. Проходил один уик-энд за другим, но у Джуди все время находились какие-то дела. Однако наконец под нажимом отца было выбрано одно из воскресений. В тот день Барбара одевалась очень тщательно: платье с узором из «огурцов» и легкое твидовое пальто. Она почти не накрасилась: лишь нанесла на скулы немного бронзовых румян, на губы светлую помаду и воспользовалась коричневым карандашом для глаз.

Он жил почти в тридцати милях от Слофа.

Они ехали совсем недолго, вдруг машина свернула на дорожку, ведущую к дому. Вначале Барбара подумала, что здесь что-то не то. Что Тревор, должно быть, решил по дороге домой заехать к богатому пациенту или к друзьям. По обе стороны дорожки тянулись лужайки, на которых там и здесь росли деревья, кустарники, цветы. Дом оказался огромной виллой в викторианском стиле с башенкой, резными фронтонами и, как она выяснила позже, семью спальнями. Выходя из машины, Барбара даже поежилась. От желания, надежды и страха.

— Это напоминает мне дом моего отца, — проговорила она.

— О! А где вы жили, дорогая? — Она никогда раньше не упоминала о своей семье.

— В Шотландии. Боюсь, его уже продали, как и все остальное. — Она взглянула на окна и тяжело вздохнула. — Он был неисправимый игрок.

— Надеюсь, ты… — Тревор замолчал на полуслове. Барбара знала, что он хотел сказать, и мысленно проклинала невидимую в доме девочку. Она не ладила с женщинами, у нее даже никогда не было близкой подруги. Ну ладно, решила она, придется действовать по обстоятельствам.

Все оказалось хуже некуда. Дочь сидела надутая и недовольная («Это был любимый мамин стул») и неуклюже раздавала всем чашки с чаем и тарелки с большими мокрыми кусками домашнего пирога. Барбара пыталась разговорить девчонку, но она либо не отвечала вообще, либо говорила о прошлом, когда «мама делала то», или «делала это», или «мы все ездили…»

Одновременно Барбара оглядывалась по сторонам, замечая шелковые мягкие диваны, кресла, вазы с цветами, светлые китайские ковры, прекрасные зеркала и лепнину на потолке. А через стеклянные двери, выходящие на террасу, уставленную высокими вазонами с прекрасными цветами, виднелась безупречная изумрудная лужайка. И тогда она впервые в жизни взмолилась: «Господи, пожалуйста, пусть он сделает мне предложение!» Она поймала себя на том, что стискивает ручку своей тонкой чашечки с неестественной силой, и очень аккуратно опустила ее на стол.

Когда они ехали обратно, Тревор сказал:

— Она привыкнет.

«Конечно нет», — подумала Барбара. Такие не привыкают. Маленькая мерзкая сучка. С прыщавой физиономией и задницей, свисающей почти до земли. Прирожденная старая дева. Она будет жить с папочкой, даже когда ей будет девяносто, не то что девятнадцать.

— Ох, Тревор, ты так думаешь? Я так мечтала познакомиться с ней. — Голос у нее слегка дрогнул. Когда он остановился перед домом, где была ее квартира, Барбара спросила: — Может быть, ты зайдешь ненадолго? Я немного расстроена. — Это было впервые, когда она пригласила его к себе. Он с готовностью выбрался из машины и поднялся по ступенькам.

Ее квартира находилась на Манчетта-роуд, над конторой продавца газет и журналов, в центре города. Она не предложила ему ничего выпить, просто сбросила на стул свое пальто и прилегла на диван с леопардовой обивкой, закрыв лицо ладонями. Он тут же присел рядом.

— Не переживай. — Тревор обнял ее за плечи. Барбара повернулась к нему. В этот момент она походила на ребенка, переживающего огромное горе.

— Я так хотела понравиться ей. Я представляла, как мы будем говорить о платьях, косметике и всем таком… Я думала, что смогу заботиться о ней… о вас обоих… ты считаешь, это глупо, да?

— Милая, конечно же нет! — Он неожиданно как будто в первый раз ощутил тяжесть ее грудей, прижимающихся к его рубашке, запах ее волос. Он приподнял ее лицо и взял за подбородок. Слезы, стоявшие в ее глазах, необычайно тронули его, и он поцеловал ее. На мгновение ее губы податливо раскрылись, он даже успел почувствовать кончик ее языка, но потом Барбара неожиданно оттолкнула его. Она вскочила и отошла в другой конец комнаты, остановилась и повернулась к нему. Грудь ее вздымалась.

— Тревор, как ты мог подумать!.. О!.. Я не знаю, что со мной… я все время о тебе думаю, но… Я не должна была приглашать тебя сюда.

А потом она снова оказалась в его объятиях. На секунду Барбара позволила себе расслабиться и прижаться к нему, заметив, что по крайней мере он будет способен это сделать, когда настанет момент. Еще один долгий поцелуй. Его руки двигались. Она коротко вскрикнула и снова отстранилась.