Борис Старлинг - Видимость

«Боже милостивый, - сказал Уилкинс.

Губы Розалинды образовали идеальную букву «О», видимую за долю секунды, прежде чем она хлопнула по нему рукой.

"Не могли бы вы меня извинить?" - сказала она и быстро вышла из комнаты.

Герберт посмотрел на Уилкинса, который тупо уставился в ответ. «Он потерял дар речи от шока, - подумал Герберт; возможно, точнее, введением беспорядка в мир, где порядок был всем.

Герберт услышал снаружи приглушенный всхлип, за которым последовало безошибочное улюлюканье носа; затем Розалинда вернулась в комнату, глаза слегка покраснели, но в остальном все контролировали. У Герберта было ощущение, что он видел все эмоции, которые она сегодня проявит.

"Утопленник?" - сказала Розалинда. "Невозможно."

"Почему так?"

«Макс ненавидел воду, абсолютно ненавидел ее. Он не умел плавать и гребок.

«Неудивительно, что Стенснесс порвал свое пальто, - подумал Герберт. Неудивительно также, что вскрытие показало такой повышенный уровень серотонина и гистамина. Пребывание в воде было бы достаточно пыткой.

"Мертв? Он не может быть, - неопределенно сказал Уилкинс.

«Ну, это точно, Морис, - огрызнулась Розалинда, - иначе инспектор не пришел бы сюда». Она повернулась к Герберту. «Как мы можем вам помочь?»

«Что здесь делал Макс?»

«Он помощник, - сказал Уилкинс.

«Он был моим помощником», - добавила Розалинда, чтобы уточнить. Герберт заметил, что она с первого раза правильно поняла напряжение; невероятно редко, когда имеешь дело с людьми, которым только что сказали, что кто-то, кого они знали, умер. Он обратился к ней.

"Что повлекло за собой что?"

«Помогал мне в экспериментах, собирал данные, сотрудничал с отчетами».

"В каких областях?"

«В основном, кристаллография».

«И каковы были его квалификации для этого?»

«Он был докторантом. Учился в Медицинской школе университетского колледжа ».

«Доктор философии. - передали мальчика-раба в цепях, - сказал Уилкинс.

«Вы были друзьями или коллегами?» - спросил Герберт.

«Должна ли быть разница?» Розалинда ответила.

«Не должно быть, но часто бывает».

Розалинда задумалась. «Мне понравился Макс, если ты это имеешь в виду», - сказала она наконец.

«Вы когда-нибудь видели его вне работы?»

«Я пару раз приглашал его обедать».

"А вы, доктор Уилкинс?"

«Нет, нет, она меня никогда не приглашала».

«Нет; ты когда-нибудь видел Макса вне работы?

"Ой. Нет. Он гораздо больше работает с доктором Франклином, чем со мной ».

Это различие, как считал Герберт, охватывает множество разделений между ними.

Он снова повернулся к Розалинде. «Что вы знали о его личной жизни?»

"Очень мало."

- Например, что-нибудь о его романтической жизни?

«Есть причина, по которой частная жизнь называется частной, инспектор. Я не любил ".

"Все в порядке. Вы говорите, что пригласили его на обед; он когда-нибудь отвечал взаимностью? »

«Буквально на прошлой неделе. За несколько дней до этого он переехал в Хайгейт. Некоторые из нас устроили праздник на новоселье ».

"Он жил один?"

«Нет. У него было два соседа по квартире ».

«Вы знаете их имена?»

«Э… Стивен, я думаю, один из них. Другой… Ноэль? Ник? Что-то такое."

"Семья?"

«Сэр Джеймс и леди Кларисса».

Герберт подавил вздох. Рыцарство означало установление, а установление - чаще всего означало связи, давление и проблемы. Он повернулся к Элкингтону.

«Элкингтон, пойди поищи копию« Кто есть кто? »

Элкингтон кивнул и поспешил прочь, очень довольный своей услугой. Герберт снова повернулся к Розалинде.

«А когда вы в последний раз видели его?»

"Вчера после полудня. Около пяти часов ".

"Вот?"

«Нет. На конференции ».

«Вы тоже, доктор Уилкинс?»

"Да, в самом деле."

«О чем была конференция?»

Розалинда потянулась к верстаку, взяла брошюру и передала ее Герберту. Он прочитал первую страницу.

ЛОНДОНСКАЯ БИОХИМИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ, ЧЕТВЕРГ, 4 ДЕКАБРЯ 1952 г.

Проводится под совместной эгидой Королевского общества.

и Международный конгресс биохимиков

(Достопочтенный председатель: Л. К. Полинг)

КОРОЛЕВСКИЙ ФЕСТИВАЛЬНЫЙ ЗАЛ, ЛОНДОН S.E.

Герберт вспомнил Королевский фестивальный зал с Фестиваля Британии в прошлом году с его Скайлоном и Куполом открытий; якобы предвестники новой эры научного прогресса, но с более высокими нормативами, чем это было во время войны и конфликта в Корее в самый разгар, Фестиваль ощущался не столько настоящим национальным праздником, сколько леденцом на палочке, зажатым во рту Великобритании, чтобы сохранить ворчуны тихие.