Владислав Романов: Настоящие мужики детей не бросают

— Ну, ну, что ты, что ты?! — Он крепко обнял Сашку, похлопал по спине. — Мы с тобой мужчины, верно?

Сашку колотило от страха, зубы лязгали так громко, что Сан Саныч крепко сжал сына.

— Ну что ты, родной мой! Успокойся! Мы же с тобой мужики, Сашок, нормальные мужики, и нам некого с тобой, сынок, бояться! Мы должны быть сильными и мужественными, чтобы защищать своих детей, жен, родителей, свою Родину и никого не бояться! Быть сильными и никого не бояться! Тем более таких мерзавцев, как этот. Ты — мой сын, я защищаю тебя, а когда я стану стареньким, ты станешь защищать меня. Это все просто, Сашка! Ты не должен бояться. Посмотри на этого червяка! Разве его можно бояться?! Посмотри!

Он повернул сына в сторону лежащего на грязном, засыпанном битой штукатуркой полу Крикунова, и сын робко, со страхом взглянул на него. Негодяй лежал без движения, струйка крови из разбитой губы испачкала подбородок и шею.

— Он умер? — прошептал Саша.

— Нет. Я его просто сильно стукнул. Кстати, надо его связать, чтобы он уже больше ни на кого не нападал. Ты не против?

Сашка отрицательно покачал головой. Смирнов опустил сына на пол, но тот еще по-прежнему не мог оторваться от отца.

— Отпусти меня, Сашок, я свяжу этого подонка, иначе он очнется и снова станет на нас нападать. Ты же этого не хочешь?

— Нет…

— Отпусти меня и отойди в сторону.

Мальчик разжал руки и отошел на несколько шагов к двери. Сан Саныч огляделся, увидел моток старого провода от электропроводки, мягкого, но достаточно прочного, взял его, размотал, осторожно приблизился к потрошителю со стороны ног. Помнил, что даже если тот очнулся и сейчас притворяется мертвяком, то вряд ли сумеет использовать силу их удара: боль в паху и в коленках долго не проходит, мышцы помнят ее, и взрывного толчка не получится. Расчет оказался верен. Крикунов лишь дрыгнул ими, попытавшись ударить в лицо, но Смирнов перехватил обе ноги и крутанул обидчика с такой силой, что тот, вскрикнув и перевернувшись, ударился лбом об пол, затих на мгновение, а фотограф скрутил убийцу проводом у лодыжек и затянул так, что развязать вряд ли кто сможет. Легче будет перекусить плоскогубцами. Потом связал руки. И снова ноги. И опять руки. И лишь тогда оглянулся на сына. Тот выглядывал из-за дверей, и в его глазах блестели слезы.

Сан Саныч подошел к нему, присел на корточки, достал платок, вытер слезы, улыбнулся.

— Почему ты меня не послушал и пошел в театр? — спросил он. — Я же просил тебя. Видишь, что бывает, когда дети не слушаются родителей. Но ничего, он больше никого не обидит!

Выйдя на улицу, он набрал телефон Кравца. Сначала служебный, но там его не оказалось. Пришлось позвонить по мобильному. Старший лейтенант тотчас откликнулся. Смирнов рассказал, куда ему нужно срочно подъехать.

— А что там? — не понял сыщик.

— Вы же с капитаном хотели поймать его. Кстати, что с Климовым? Надеюсь, он жив?

— Да, скоро выписывают.

— Передавайте привет…

— Подождите, а как вы его взяли?

— Он хотел убить моего сына, затащил его в строящийся поблизости пустой дом, но я успел вовремя, и он кинулся на меня. Его бритва рядом с ним. Мы с сыном дадим вам любые показания, но только не сегодня, а то сейчас уже… — фотограф отвлекся, взглянул на часы, — почти два часа дня, а мы еще не обедали. Вы найдете меня и сына у Нины Платоновны Асеевой, Климов знает ее телефон. Желаю удачи, старший лейтенант!

Кравец уже собирался выкрикнуть: «Обязательно дождитесь меня у театра!» — но Сан Саныч положил трубку.

— Я тебя посажу, мерзавец! — разъярившись, выпалил лейтенант.

И кулаки у него чесались это сделать, но, приехав к театру Дуровой и найдя Крикунова связанным на полу, а рядом его бритву, обнаружив в сумке костюм Деда Мороза, а в кармане ключ от квартиры Боброва, а самого маньяка в невменяемом состоянии, кричащим, что ему нужен всего один детский предсмертный выдох, иначе он умрет, старлей поморщился и велел отвезти преступника в следственный изолятор. Потом позвонил Волкодаву и доложил, что взял маньяка.

— Ты настоящий сыщик, мать твою так! — заорал полковник. — У меня на столе лежит приказ о твоем переводе в капитаны, и я сегодня же напишу рапорт о представлении тебя к ордену и выпишу двухмесячную премию! Можешь недельку отдохнуть! Ты меня слышишь?! Развлекись, съезди в санаторий! Ты что молчишь?! Ты не ранен?

— Нет. Устал немного…

— Так вот, приказываю! Заканчивай это дело, пусть следователь доводит до финала, а ты, капитан, на неделю в отпуск! Это приказ! Понял меня?