Александр Фишман - Мертвые головы

— А если она не через этот вход выйдет? — задал вопрос Вадим.

— Через этот, через этот, не беспокойся. Она всегда здесь выходит, я проверяла. Так ближе к остановке. К тому же я предупредила, что буду ждать ее именно здесь.

— А все же? — продолжал настаивать молодой человек.

— Значит перенесем на другой раз. Для нас фактор времени не является столь уж острым. Двумя днями раньше, двумя днями позже — существенной разницы не вижу. У нас же земля под ногами не горит.

— А настрой?

— Ничего, еще раз настроимся. Да и здесь она выйдет, куда ей деваться. От судьбы не уйдешь. Сегодня все и сделаем, не сомневайся.

— А если она будет не одна? Смена же для всех заканчивается. Выйдут толпой…

Татьяна, уже привыкшая к характеру своего друга, украдкой вздохнула, но тон ее, когда она заговорила, оставался по-прежнему ровным.

— Для этого мы и стоим здесь, а не там. Не подъедем и все.

Они поставили "Тойоту" в одном из дворов, откуда хорошо просматривался центральный вход в больницу. Алла их машины не знала, и можно было не опасаться, что она бросится к ним на глазах у коллег.

— Странная штука жизнь, — задумчиво проговорил молодой человек.

— Не могу с тобой не согласиться… Но все же, что ты под этим подразумеваешь?

— Ну вот эта твоя подруга…

— Она мне не подруга! — отрезала Татьяна. — Сколько можно об одном и том же!

— Неважно…

— Нет, важно! Она грязная проститутка, цена которой рубль в базарный день!

— А кто установил эту цену? — криво усмехнулся Вадим. — Ты, что ли?

— Э, милый! Не нравится мне твой подход! Сами они себе установили цену, сами! Есть твердая такса: обычный секс — столько-то, минет — столько-то, кругосветка — столько-то. Они хоть все и верещат, что анальный контакт недопустим, но за дополнительную плату — все что угодно.

— Ты уж прямо так рассуждаешь, будто проституция тяжкий грех, страшнее которого нету. Правда что ли так думаешь?

— А ты?

— Я то уж точно нет. Девочки приносят людям удовольствие, все нормально.

Татьяна помолчала. То, что она всячески очерняла девочек в глазах Вадима служило одной, вполне утилитарной цели — внушить ему, что жизнь проститутки гораздо менее ценна, чем их собственные даже не жизни, а интересы. Колеблющемуся человеку никогда не вредно протянуть опору морального самооправдания.

Но на текущий момент эти ходы уже были отыграны, а Вадика перед предстоящим следовало не раздражать, а наоборот, соответствующим образом настраивать, и девушка решила не развивать скользкую тему.

— Что ты хотел сказать про Аллу? — вернулась она к началу разговора.

— Про Аллу? — задумался парень, вспоминая. — Когда это?

— Ну, я тебя еще перебила… Кстати, извини… Ты сказал, что жизнь штука странная, а потом мы уклонились от темы. Так что ты хотел сказать?

— А-а… — вспомнил парень. — Я говорю, на кой черт ей санитаркой работать, если за одну ночь в "Усладе" она имеет столько же, сколько в больнице за месяц?

— Значит, есть какой-то резон. Нам с тобой этого не понять.

— Да какой резон! Горшки из-под больных выносить, с немощными возиться, постоянная грязь, кровь, дерьмо…

— Ну… Социальная адаптация…

— Это еще что? Скажи по-русски! — поморщился молодой человек.

— Алка девка деревенская. Ей хочется всеми силами зацепиться за город.

— Санитарка в больнице — тоже мне зацепилась! Ерунда!

— Какая-никакая, а постоянная работа. Коллектив. Трудовая книжка, рабочий стаж, медицинский полис, отчисления в пенсионный фонд. В "Усладе"-то ничего этого нет. А она баба серьезная, думает и о будущем.

— Ну и нашла бы себе что-нибудь поприличнее. И почище.

— Думаешь, это так просто? Без образования, без протекции…

— Все равно найти можно было. Она здесь уже не первый год живет, ты же сама говорила. Уж за такие-то копейки…

— В больнице график удобный — сутки-трое. Не в ущерб, так сказать, основной деятельности. Да и в медучилище она хочет поступать. Даже поступала пару раз, но по конкурсу не прошла. Так что медстаж ей совсем не лишний.

— Эта не она? — кивнул Вадим на вышедшую из корпуса женщину.

— Нет, что ты, она моложе. Да и посимпатичнее этой будет.

— А если она кому-то сболтнула о деньгах? Женщины болтливы.

— Вовсе не обязательно. И далеко не все. Это чисто мужской стереотип.

— Ну а если?

Татьяна почувствовала нахлынувшее раздражение, но усилием воли погасила его, во всяком случае, не дала чувствам выплеснуться наружу.