Валентина Демьянова: Грехи в наследство

— Анечка, произошло ужасное недоразумение. Я все объясню, согласитесь только выслушать меня.

— Говорите.

— Это не телефонный разговор, — проворковала Ефимова. — Лучше мне зайти к вам. Я думаю, в квартире беседовать будет значительно удобнее.

Просьба, учитывая наше недавнее бурное расставание, была просто-таки смелой. И в этой смелости я заподозрила подвох.

— Вы где? — осторожно поинтересовалась я.

— У вашего подъезда.

«Ни фига себе! Вот это темпы!» — подумала я.

— Алло, вы меня слышите? — встревоженно вскрикнула Ефимова, обеспокоенная моим молчанием.

Мстительно пропустив мимо ушей ее взволнованное кудахтанье, я сурово спросила:

— Откуда у вас мой домашний адрес?

Если Алла Викторовна и растерялась, то только от моей непроходимой глупости.

— Но вы же сами дали мне визитку с домашним и мобильным телефонами, — удивленно заметила она.

«Дура набитая, — прокомментировала я свой собственный поступок, хотя оправданием мне вполне могло служить то, что в тот момент я еще не подозревала, что за штучка эта Ефимова. — Зная телефон, адрес выяснить труда не составит».

Между тем Алла Викторовна тревожно спросила:

— Так я могу подняться?

— Поднимайтесь, открою.

Я стояла у порога квартиры и прислушивалась к гудению лифта. Услышав, что он остановился на моем этаже, отворила дверь и выглянула на площадку. Как раз в этот момент створки лифта разошлись, и я оказалась лицом к лицу с Аллой Викторовной. Глядя на нее, я пришла к выводу, что она сама на себя не похожа. Мне показалось, за то короткое время, что мы не виделись, она постарела лет на десять. Чисто формально Ефимова была в полном порядке. Стильная стрижка, сделанная явно не дешевым мастером, выглядела безукоризненно. Украшения идеально подходили к элегантному костюму. А вот лицо у дамы было крайне расстроенное, и его бледность не мог скрыть даже тщательно наложенный макияж.

— Здравствуйте, — с легкой заминкой произнесла Алла Викторовна, нервно теребя ремешок сумочки.

— Виделись уже, — хмыкнула я в ответ.

Алла Викторовна сделала несколько быстрых шажков в мою сторону и вдруг зачастила взволнованной скороговоркой:

— Анечка, произошла ужасная вещь. Вы только выслушайте, и я все объясню.

Видеть мне ее не хотелось, разговаривать тем более, но произошедшая с ней перемена меня заинтриговала. После недолгой борьбы любопытство взяло вверх над неприязнью, и я неохотно посторонилась. Алла Викторовна, словно став еще суше, ловко проскользнула мимо меня в квартиру, окинула все цепким взглядом и снисходительно проронила:

— Очень просто, но стильно. И это впечатляет.

На мгновение она снова превратилась в высокомерную, до чертиков уверенную в себе женщину, но, поскольку я всем своим видом демонстрировала нежелание вести светскую беседу, Алла Викторовна тут же опомнилась.

— Анечка, я позволила себе явиться без приглашения, потому что произошло нечто ужасное, — прощебетала она, заискивающе заглядывая мне в лицо.

— Нашли в кабинете мужа еще один сверток? Теперь уже с бабушкиным наследством? — усмехнулась я.

Алла Викторовна была явно шокирована моей непочтительностью, но характер проявить не решилась.

— Нет, конечно. Никаких новых находок. Я пришла извиниться. После вашего ухода я имела разговор с мужем… — Она через силу улыбнулась.

Каждая фраза давалась Алле Викторовне все с большим трудом. Сама того не замечая, она снова начала нервно дергать и крутить ремешок своей сумочки.

— Очень трудный разговор… Выяснилось, что вы, оказывается, приходитесь Алексею Антоновичу женой, — потупив глаза, выдавила она из себя.

Женой Голубкину я не была. Наши с ним отношения начались не вчера и складывались не просто. В тот период я работала под руководством некого Павла Ивановича, хорошо известного среди коллекционеров. Я была его воспитанницей, помощницей и теми руками, с помощью которых он и добывал свои раритеты. За долгие годы занятий антиквариатом старый пройдоха обзавелся обширными связями, которые здорово помогали ему в его сложном бизнесе. С помощью знакомых он не только сбывал попадавшие ему в руки вещи, но и, словно паук, собирал сведения о самых разных людях. Павел Иванович тщательно отслеживал появление на столичной орбите тех личностей, которые могли бы стать его клиентами и, соответственно, покупать за хорошие деньги, предлагаемые им к продаже, раритеты. К этой задаче, как, впрочем, и ко всем остальным, мой патрон относился со всей серьезностью. Он дотошно выяснял возможности новоявленного богатея, его увлечения, маленькие слабости и потом использовал эти знания с большой выгодой для себя. Среди тех, кто покупал у Павла Ивановича его «товар», встречались самые разные личности. От собирателей, для которых покупка произведений искусства и антиквариата были лишь одним из способов вложения денег, до коллекционеров. Павел Иванович из всех своих клиентов больше всего любил коллекционеров, они платили охотнее. В отличие от скуповатых и практичных собирателей, настырно торговавшихся за каждую копейку, эти, одержимые навязчивой идеей, готовы были выложить за обладание вожделенной вещью любую сумму.