Говард Фаст - Лидия

— Нет!

— Слушай, не упрямься.

— Я не хочу!

— Пораскинь мозгами, — терпеливо увещевал я. — Я вовсе не собираюсь тебя соблазнять. Я ведь сказал — два номера. Я даже не буду просить, чтобы они примыкали друг к другу.

Лидия посмотрела на меня исподлобья, но не ответила.

— А куда тебе еще деваться?

Она пожала плечами, потом кивнула.

— Хорошо. Возьми два номера. Только тебе ведь придется заплатить вперед?

— Наверное.

— Сейчас я без гроша, но на моем банковском счету лежит вполне достаточная сумма, чтобы не умереть с голоду. Я хочу, чтобы ты это понял.

— Я понял, — согласился я. — Отныне — все расходы пополам. Идет?

— Заметано.

Я прошагал к стойке портье и заказал два номера, пояснив, что Лидия доводится мне сестрой, и поэтому мы хотели бы жить раздельно. Лидия, услышав мои слова, метнула на меня красноречивый взгляд, давая понять, что если она и мечтала о чем-нибудь меньше, чем стать моей возлюбленной, так это о том, чтобы сделаться моей сестрой. К сожалению, наша внешность настолько не внушал портье доверия, что даже на раздельные номера он не клюнул. Изучив мой помятый вид и перепачканную одежду, а также приняв к сведению отсутствие какого бы то ни было багажа, он выразил сомнение, что в отеле остались свободные номера.

— Послушайте, — сказал я. — Сейчас уже слишком поздно, а я слишком устал, чтобы с вами препираться. Вы отлично знаете, что половина номеров в вашем занюханном отеле пустует. Выбирайте: либо я устрою вам крупный скандал, либо нас мирно проводят нас в наши номера?

Портье что-то пробурчал, но уступил. Мальчишка-коридорный проводил нас на пятый этаж, где нам выделили два номера по соседству. Я вручил ему десятку, чтобы он принес сигареты и сдачу, а сам сказал Лидии, что хотел бы принять душ и привести себя в порядок. И посоветовал ей сделать то же самое.

Коридорный вернулся, когда я заканчивал соскребать с себя грязь. Отдав мне сигареты и сдачи, он ехидно проехался по поводу того, что столько грязи не видел во всем Нью-Йорке.

— А вы, юноша — нахал, — сказал я. — Между прочим, перепачкался я, ползая на брюхе по подземке, чтобы спасти даму. Понятно?

Юнец прохрюкал нечто невразумительное, а я дал ему доллар на чай и он убрался восвояси.

Я причесался, выбрался в коридор и постучал в дверь Лидии. То ли смеясь, то ли плача, она сказала, что дверь не заперта. Войдя, я увидел, что Лидия лежит на кровати и хохочет.

— Поделись со мной своей шуткой, — попросил я.

— Ты ее не оценишь, Харви. Ты вообще какой-то несуразный. Взять, например, то, что с нами случилось в метро. Зачем ты вообще туда сунулся? Это же было верхом идиотизма.

— Да, глупо все вышло, — согласился я.

Лидия села, вытерла слезы и поинтересовалась, случалось ли мне вообще когда-либо что-либо находить?

— Что за дурацкий вопрос?

— Я имею в виду бриллиантовое колье — это ведь не первое твое задание, верно? Тебе приходилось уже отыскивать украденные вещи? Хоть раз?

Вместо ответа я спросил:

— Выпить хочешь?

— Да. Есть, между прочим, одно преимущество в том, когда долго проработаешь горничной — ты незаметно для себя становишься покладистой.

— Это ты-то покладистая? Ха!

— Выслушай меня и попытайся понять то, что я хочу до тебя донести. Когда со дня на день варишься в одном котле, слушаешь дурацкие разговоры хозяев, беспрекословно выполняешь самые идиотские указания, а сама разыгрываешь деревенскую дурочку, которая даже пикнуть не смеет, тут уж поневоле приходится забыть про гордость и…

Я схватил Лидию за руку и плюхнулся на кровать рядом с ней.

— Конечно же! — воскликнул я. — Это именно…

— Что — конечно?

— Ты ведь в течение восьми месяцев слушала все, о чем они говорили?

— А что мне оставалось? Я им прислуживала.

— Ты им прислуживала. И внимательно слушала?

— Ну, иногда.

— Теперь я прошу тебя подумать. Ты не слышала, чтобы они хоть раз упомянули фамилию фон Кессельринг?

— А кто это? Какой-то немецкий генерал?

— Я не знаю, кто он такой. Я хочу только знать, слышала ли ты хоть раз это имя?

— Не знаю, — неуверенно протянула Лидия. — Нужно подумать. А вообще это забавно…

— Что?

— Неужели Сарбайны — немцы?

— С чего это ты взяла? — изумленно спросил я. — Или просто так спросила?

— Должно быть, что-то из разговоров навело меня на эту мысль, только я сейчас не помню — что именно.

— Пойдем выпьем, — предложил я. — Беда в том, что сегодня нам с тобой слишком досталось. Опрокинем по рюмочке — и станет легче.