Марина Серова - Преступление высшей пробы

— Не надо было делать из меня дурака, — сердито буркнул неподатливый Киря.

Он рассерженно запыхтел.

— Ох и шельма же ты, Татьяна!

— Есть немножко, — не стала я отрицать. — Ну теперь-то ты все сказал? Тогда я пойду, а то как бы он не сбежал, — с беспокойством пояснила я, имея в виду Солодовникова.

Кирьянов еще больше насупился и ничего не ответил. Оставив полковника изливать свое негодование в одиночестве, я поспешила к своему авто.

— А теперь, будь так добр, объясни, что все это значит. — Я вела машину, не глядя на расположившегося рядом со мной Солодовникова. — Чего ради ты затеял весь этот спектакль, да еще поставил меня в дурацкое положение?

У меня появилось стойкое ощущение, что наш разговор с Олегом — почти точное воспроизведение моей давешней беседы с рассерженным Кирьяновым.

Я была уверена, что сейчас испытываю эмоции, идентичные тем, что чувствовал Киря, и теперь мне уже не хотелось над ним подшучивать.

— Ну так что? Ничего не хочешь пояснить? — поскольку Олег действительно не спешил с разъяснениями, задумчиво глядя прямо перед собой.

— Да нет, поясню, конечно. — Он вдруг словно очнулся от какого-то странного забытья. — Зря ты так разошлась, не хуже Алки. Та тоже, чуть что — и сразу в крик. Вот и ты, того гляди, в меня вцепишься. Только лицо не поцарапай, мне еще сегодня в суде выступать.

Час от часу не легче! Теперь он еще и сравнивает меня со своей истеричной женой, с которой к тому же собрался разводиться.

Я молчала, стиснув зубы. Заговори я в этот момент, и Солодовников узнал бы о себе много нового, а заодно получил бы возможность оценить мое виртуозное владение родным языком.

— Ты знаешь, решил я все-таки избавиться от этой реликвии. — Опять это слово…

— Ты же собирался купить Ольге с Матвейкой квартиру? — Я все еще не понимала своего взбалмошного клиента.

То одно, то другое, внезапный разворот на сто восемьдесят градусов…

— Квартиру я так и так куплю, — заявил Солодовников. — Я уже варианты начал присматривать. С Олей я, кстати, виделся. Ей, конечно, тяжело там оставаться, тоже хочет поскорее оттуда уехать. Так я ей сказал, чтобы она самодеятельностью не занималась, вместе все решим.

Тон Олега меня удивил. Похоже, этот неисправимый донжуан наконец понял, что значит ответственность за самых дорогих людей.

— Так что новое жилье я для них куплю, — продолжал Олег, — но только на свои собственные деньги. Которые я сам заработал. А эта брошь, будь она неладна, и без того уже столько дел натворила, надо это как-то прервать.

— Да ты прямо продвинутый эзотерик, — усмехнулась я, хотя в чем-то была с ним согласна.

Не зря ведь существует столько легенд и поверий о роковых фамильных драгоценностях, приносящих несчастье своим обладателям.

— Зря смеешься, между прочим, — покосился на меня Солодовников. — Не такая уж это бессмыслица. Что-то во всем этом есть…

— Да я и не спорю, — спокойно отозвалась я. — Теперь эта брошь вернулась почти к началу своего путешествия и больше никому не навредит.

— Хотелось бы верить, — тихо проговорил Олег. — Но дело не только в этом. Я ведь хочу, чтобы о маме осталась светлая память, чтобы ничто ее не запятнало. Пусть она в молодости и совершила ошибку, но ведь не нам ее судить. И уж точно не мне. А теперь все возвращено, все счеты закрыты. Мама уходит в вечность без груза преступления, пусть и совершенного много лет назад.

Я потрясенно молчала. Не ожидала от Олега подобных откровений, он всегда мне казался довольно поверхностным, и вдруг такое.

Не найдя что сказать, я лишь молча кивнула.

Однако к Солодовникову довольно быстро вернулся его деловой настрой.

— И потом, ты только представь, каково это — искать покупателя для такой вещицы. Это ведь должен быть истинный ценитель криминального толка. Чтобы лишних вопросов не задавал, ну и тому подобное. А мне связываться со всей этой публикой ох как неохота! Не хватало мне еще засветиться. Ты только представь заголовки в ведущих изданиях. Владелец престижной адвокатской фирмы замечен в связях с известными криминальными личностями. Ой, что тут начнется!..

— Зато какая реклама, — съязвила я.

— Скажешь тоже…

Ну вот и все. Романтический ореол с налетом мистики развеялся, как легкий дымок. Финита ля комедия, как говорится. А я-то чуть было не прослезилась.

Краешком сознания я, конечно, понимала, что Олег попросту спохватился, что чрезмерно разоткровенничался о своих чувствах с посторонним, в общем-то, человеком.