Марина Серова - Преступление высшей пробы

Он замолчал и сидел, опустив голову.

— Я почему про маму спросил, — вновь заговорил он глухим голосом, — мне все казалось, что догадывается она о чем-то.

«Мне тоже», — подумала я, однако вслух ничего не ответила.

— А ты не думай, — запальчиво заявил Солодовников, будто я с ним отчаянно спорила, — со мной Ольге было бы еще хуже. Уж на что Алка эгоистка редкостная, да и вообще пофигистка, так и то взвыла от моих походов.

Надо полагать, налево. Не туристических же.

— А уж Ольга-то… — Солодовников покачал головой. — Так что, считай, для нее так даже лучше, меньше слез пролила. А так у нас с ней сотрудничество. И все ради Матвейки. Уж он-то ни в чем нуждаться не будет.

Из всего сказанного я уяснила, что жениться на Ольге Солодовников не собирается.

— Устал я от них, — вздохнул Солодовников. Под «ними», видимо, следовало понимать женщин. — И семейная жизнь не для меня. Или я для нее не создан. Говорят же, горбатого могила исправит. Ну вот такой уж я, какой есть. Зинаиде жизнь испортил, с Ольгой по-свински обошелся, да и Алла со мной хлебнула. Теперь вот думаю, хватит с меня изломанных женских судеб.

Солодовников усмехнулся, но улыбка вышла невеселой.

Он посмотрел на меня.

— А Ольга-то знает про своего деда?

— Нет, не знает, — ответила я. — И узнать не должна. Митченко просил об этом, ты ведь слышал.

— Да… — Олег хмуро посмотрел на смартфон. — Нельзя, чтобы она узнала. Я же говорю, иногда лучше ничего не знать.

И на этот раз я с ним полностью согласилась, редкий случай.

— Во всяком случае, я все для этого сделаю, — заверила я своего клиента.

— А следствие? — с беспокойством спросил Олег.

— Это я беру на себя.

— Кстати, — спохватился Солодовников, — ты что-то говорила насчет обыска, — он указал пальцем на смартфон. — Как с этим быть?

— Никакого обыска не будет, — объявила я и положила перед Олегом брошь с большим черным камнем.

Олег взял ее в руки и некоторое время молча рассматривал с сосредоточенным выражением.

Я ожидала какого угодно вопроса, но только не того, который неожиданно задал Олег:

— Как она у тебя оказалась?

Он пристально смотрел на меня, а я, соответственно, на него.

— Ладно. — Солодовников положил брошь на стол. — Вижу, что ничего ты мне не расскажешь. А если скажешь, то соврешь. Хватит с меня вранья, на работе хватает…

В кабинете опять стало очень тихо.

— Это одно из тех? — Олег указал на брошь.

Мне не требовалось разъяснять, что именно он имеет в виду.

— Елена Григорьевна почему-то выделяла именно ее, — неохотно пояснила я.

Мне очень не хотелось погружаться во все эти подробности, ведь дело закрыто. Так с чего бы Солодовникову понадобилось ковыряться в событиях тридцатилетней давности?

— А почему ты не сдала ее в полицию как вещественное доказательство, ну или как возврат похищенных ценностей? — не унимался Олег.

— Потому что фигуранты этого дела больше не нуждаются в смягчающих обстоятельствах, — едко заметила я.

— Это уж точно, — пробормотал Солодовников. — Ладно, ты права. И я тоже хорош, пристал к тебе с этой ерундой, — он кивнул на брошь.

— Именно об этой, как ты выразился, ерунде, я и хотела с тобой поговорить. — Я почувствовала облегчение, поняв, что Олег больше не собирается допытываться, как эта брошь попала ко мне. — Сумма, которую можно за нее выручить, вовсе не ерундовая.

Олег вновь принялся внимательно рассматривать украшение.

— Да, стоит она, похоже, прилично, — согласился он. — Только почему ты вдруг об этом заговорила? Как я могу за нее что-то выручить, она ведь наверняка всюду засветилась.

Здесь мой клиент был прав, но у меня наготове было возражение.

— Да, если тебе так угодно, засветилась, — не удержалась я от соблазна немного подразнить Солодовникова. Не все же ему самому женщинам голову морочить. — Но есть возможность оформить эту брошь как утерянную. Если, конечно, ты правильно распорядишься полученной суммой.

Олег рассмеялся.

— Думаешь, на баб спущу? Ваша сестра это любит.

— Рот закрой, — сурово приказала я.

— Ладно-ладно, не сердись! — Солодовников вскинул руки, словно собирался сдаться на милость победителя. — Валькирия…

Нет, он действительно неисправим!

— Да, стоит она, конечно, прилично. — Олег взвесил брошь на ладони. — На квартиру, конечно, не хватит. Придется добавить.

Он с сомнением посмотрел на меня.

— Так, говоришь, я вполне могу ее продать?

Я кивнула.

— Так и поступим. — Олег повернулся и убрал украшение в сейф. — Пусть пока полежит, а я тем временем найду покупателя. В ломбарде, сама понимаешь, много не выручишь, уйдет по цене лома в лучшем случае. Найду, кто такими эксклюзивными штучками интересуется. Цена определяется спросом и предложением, верно?