Кэролайн Грэм - Написано кровью

— Вообще-то да, — сказал Трой. — Думаю, он и мухи бы не обидел. Кишка тонка… Не то что проломить голову мужчине. Вид у него был очень виноватый, но он из тех, кто выглядит виноватым, даже если полицейский просто попросит у него огоньку.

— Если бы он вышел проветриться, не нагородил бы столько вранья.

— Держу пари, что этот тип околачивался возле «Дома у карьера».

— Это где Картеры живут?

Трой кивнул:

— Так возбудился и заморочился, когда заговорил о них! Он из тех жалких придурков, что подглядывают в окна и дрочат.

— Согласен, — кивнул старший инспектор. Клэптон — тяжелый случай. Человек, чья личность стерлась раньше, чем высохли чернила на свидетельстве о рождении. — Надо бы посоветовать ему держаться подальше от двойняшек. Они ему яйца прищемят.

— Если найдут… — ухмыльнулся Трой, вспоминая жалкие вельветовые брючишки Брайана. Вряд ли в них обнаружится что-то, кроме оловянной свистульки, самое большее — два отвислых мешочка и сосиска. — Но что действительно доконало Клэптона, — продолжал сержант, давясь от смеха, — так это сообщение, что картинки его жены весьма недурны и я решил купить у нее одну. И поделом ему!

— Итак, теперь нам известны уже два человека, которые той ночью выходили из дому. Я чувствую, что Сент-Джон говорит правду. Его раскаяние совершенно искренне. Клэптон — совсем другое дело. Возможно, вы правы насчет Картеров, но так это оставлять нельзя. Дайте ему отдышаться, прийти в себя и попробуйте еще раз. У нас уже есть его отпечатки пальцев?

— Зайдет сюда сегодня по дороге домой, — засмеялся Трой, — прямо рвется поскорее нам помочь. А что у вас тут нового произошло, пока меня не было?

— Кое-что. Миссис Левин перезвонила и сказала, что больше ничем помочь нам не может. Это меня не удивило. Хедли звонил в полицию Аксбриджа в десять вечера накануне убийства, сообщил, что у него украли машину. Она была припаркована на Сильвер-стрит. Пока найти ее не удалось. Коронерское расследование по делу Хедли назначено на следующий вторник. Его врач согласился опознать тело. Есть отчет о вскрытии. К сожалению, ничего неожиданного или проливающего свет. Умер, как и предполагал Джордж Буллард, от сильного удара в лоб, возможно первого из нанесенных. Знал ли убийца, что он уже мертв, и просто не мог остановиться или наносил, так сказать, контрольные удары, мы можем только гадать. Хедли перед смертью почти ничего не ел, зато выпил изрядное количество виски, что подтверждает уже известные нам факты. Он был убит между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи. Кроме крови и слизи обнаружены следы слезной жидкости.

— Что, простите?

— Он плакал, сержант.

— Что? Вы хотите сказать, что перед…

— Перед смертью или чуть раньше.

Трой переваривал информацию, твердо глядя прямо перед собой в окно. Он не знал оправданий для мужчин, которые плачут. Мужчины должны умирать достойно, не хныча и не умоляя о пощаде. Что же это было такое? Почему Хедли не дрался? «Я бы дрался, — подумал Трой. — Боже мой, да я бы убил этого придурка!» И все же по какой-то причине он не мог презирать убитого. А поскольку двойственные чувства Гевина всегда тяготили, он неловко заворочался в кресле.

Барнаби, как и Троя, тронула эта подробность, содержавшаяся в двух скупых строчках отчета. Как ни странно, тронула даже больше, чем целая галерея жутких фотографий, развешенных на щитах в участке. Правда, в каком-то смысле старшему инспектору было легче, чем Трою: в душе Барнаби гнев легко уживался с жалостью.

Старший инспектор вообще не страшился чувствительности и мог выказывать лежащее на сердце с той же естественностью, как и вынашиваемое в уме. Если, конечно, находил для этого достойный повод. Но, подобно всем полицейским, он старался избежать личной включенности, признавая необходимость ясного, объективного взгляда на ситуацию. Правда, иногда, когда жертвой был ребенок, например, он не мог с собой справиться. Никто из них не мог.

Зазвонил телефон, и сержант, только что отлучившийся в свой закрытый для посторонних внутренний мир, вернулся обратно.

— Отдел убийств, Барнаби, — ответил старший инспектор. — Да, записывайте, сержант.

— Это вы занимаетесь бедным мистером Хедли?

— Да, сэр. Я так понял, что вы располагаете какой-то важной для нас информацией. Может быть, я сначала запишу ваше имя и фамилию?

Трой схватил блокнот и начал записывать. Полицейский телефон был поставлен на громкую связь, так что сержант слышал каждое слово: