Николай Стародымов - След мстителя

— На Кузнецкий мост, срочно, — и плюхнулся на сиденье. Свирепо заорал растерянному хозяину: — Я тебе заплачу по высшей шкале! Только быстро! Срочно, черт тебя побери!!!

Водитель, так ничего и не сказав, выкрутил руль влево, вдоль Патриарших. Мелькнул памятник Крылову, место гибели Берлиоза, ставшего жертвой пророчества Воланда, проскочили мимо домов Алексея Толстого и Горького, в последнем из которых до сих пор имеется тайная комната для масонских сборищ, миновали храм, где в свое время Пушкин с Натальей Гончаровой венчался, едва успели на зеленый свет проскочить оживленный перекресток с бездарным памятником Тимирязеву, махиной бывшего ТАСС и театром у Никитских ворот-

Александр размышлял. Если он сейчас не перехватит Стаховича, дело осложнится. Предупрежденный о визите неизвестного, тот постарается скрыться или, по крайней мере, вычислить этого неизвестного… Хотя, с другой стороны, охранник может никому не рассказать об этом разговоре, опасаясь нажить тем самым себе неприятности. Кроме того, у Стаховича в машине может стоять радиотелефон… В общем, гадать на кофейной гуще и то более продуктивно.

— Куда именно на Кузнецком? — поинтересовался водитель, когда проскочили Пушкинскую улицу.

— Медленно прямо.

И подался вперед, всматриваясь в теснящиеся вдоль тротуаров автомобили.

Вон он! «Мерседес» стоял, наехав правыми колесами на тротуар.

— Стоп!

Водитель резко ударил по тормозам. Харченко достал из кармана десятидолларовую бумажку, бросил на полочку между сиденьями.

— Хватит, надеюсь?

Водитель промолчал. Этого было вполне достаточно. Но еще одна десятка была бы приятнее. Александр бросил еще пять долларов.

— Это за мою наглость, — ухмыльнулся он и выбрался из «жигуленка».

Теперь упустить Стаховича было никак нельзя.

Вновь пришлось ждать. В последние дни это стало слишком привычным занятием. Но теперь он четко знал, кого ждет. А это уже легче. Особенно когда предвкушаешь, что скоро ожидание закончится и можно будет переходить к более активным действиям.

По узким тротуарам в обе стороны спешили потоки людей, по мостовой плотно и медленно протискивались машины. На углу пытался вывернуть троллейбус. Часть улицы оказалась отгороженной забором, за которым укрылись зеленой материей строительные леса.

Александр никогда не любил эту улицу. Тут всегда было слишком суетно-многолюдно, тесно и неуютно. И теперь ему казалось, что все эти жаркие, потные, взбудораженные люди, снующие вокруг с сумками и тележками, кейсами и с пустыми руками, обязательно стараются задеть его, толкнуть.

Впрочем, бесцельно на тротуаре он проторчал недолго. Продумав план дальнейших действий, принял необходимые для его реализации меры. И надолго задумался.

Стаховича все не было.

Интересно, банк, о котором упомянул охранник, это и в самом деле некий банк или же какой-то термин, который должен понимать только посвященный? Если настоящий, водитель в нем, скорее всего, не должен задержаться надолго — слишком мелкая он сошка, чтобы претендовать, в представлении Александра, на роль денежного воротилы. Не должен… Ну а если Стахович является параллельно водителем какого-то «туза» этого банка? Или, что более вероятно, этот самый «туз» является боссом в обеих фирмах — и в «Плутоне», и в данном таинственном банке? Тогда дело другое, тогда он вполне мог застрять здесь на неопределенный срок.

Водитель появился почти через час. К этому времени следивший за ним уже сидел в автомобиле. Нападать на человека в самом центре Москвы было, по меньшей мере, неразумно. Да и что у него тут узнаешь, в такой круговерти? Рассудив так, Харченко договорился с частником, которого соблазнил опять же долларами.

Дорогонько обходится ему слежка. Впрочем, если бы ему предложили сейчас на льготных условиях нанять киллеров, которые бы «замочили» всех причастных к этому делу подлецов, Александр не колеблясь отказался бы. Во-первых, кровная месть сама по себе сладостна, сколько бы ни говорили о ней, как о дикости. Ну а во-вторых, тогда у него вновь пропала бы цель. Этого мститель теперь боялся едва ли не больше всего. Слишком много за эти дни пережито, чтобы теперь, найдя реальный след, уступить его кому-то другому.

И была еще одна причина, в которой он стеснялся признаться даже самому себе. Будучи закоренелым махровым материалистом, который не прошел обряд крещения даже теперь, когда это таинство стало едва ли не модой, вдовец сейчас постоянно ощущал рядом присутствие Аннушки. Вернее, правильнее, было бы сказать, не ощущал. Александр ЗНАЛ, что она все время рядом, что она смотрит на него, что она мучается там, в проклятом своем эмпирее. Потому что она не отомщена. Потому что бросился в бой за ее память не любовник, не криминальные покровители, не кто-то еще, чье вмешательство в события было бы понятным и оправданным… Нет, бросился мстить за нее человек, которому она изменяла (и сколько раз!), от которого уходила, тоже не раз, которого сама же бросила, когда ему было невыносимо трудно, которая не пришла ему на помощь, когда он ей позвонил…