Николай Стародымов - След мстителя

— За что?

Во время пространной речи Борисевича Александр чувствовал, как словно бы озноб передернул его плечи. Неужели этому мрачному прогнозу суждено оправдаться? Что ж это за теория такая зловещая? И неужто она и в самом деле так убедительна, коль ей поверил такой циник, скептик и материалист, как Виктор Борисевич?

…Усмешка на устах Борисевича стала издевательской:

— За выполнение сугубо специфических заданий, мой дорогой. Неужели непонятно?

Откровеннее не скажешь.

— А если нет?

Виктор откинулся на спинку кресла.

— Ты меня загоняешь в угол, Саша, — тихо сказал он. — Я бы не хотел убивать своих.

— Кого своих? — теперь уже безжалостен был Харченко. — Свою любовницу, которая просила у тебя помощи, ты уже убивал. А кто я тебе? Спившийся рогоносец… Так что же тебя останавливает? Убей врага, как писал Илюша Эренбург.

Виктор откинулся в кресле. Он понял, что старинный его приятель нацелен только на месть. И потому поинтересовался спокойно и холодно:

— Что ты предлагаешь? Ты хочешь меня просто убить? Не верю.

Александр в очередной раз показал себя:

— Правильно делаешь, что не веришь. Я не такая гнида, чтобы нанимать киллера, который убил бы мою любовницу… Я тебе предлагаю дуэль.

Борисевич даже в кресле приподнялся:

— Дуэль???

— Дуэль. Просто так пристрелить тебя я не могу, в этом ты безусловно прав. Но и дать тебе или твоим дуболомам пристрелить себя — тоже. Оставлять тебя наедине с собственной совестью бесполезно, потому что у тебя нет совести. Остается дуэль.

— И как ты ее себе мыслишь?

Виктор уже овладел собой. Скосил взгляд на бутылки шампанского. Он выпил больше Харченко, о чем теперь сожалел. Хотя и надеялся, что годичный запой Александра понизил его мастерство.

Александр ответил спокойно, трезво, ясно:

— Ты отсылаешь своих костоломов. Мы с тобой остаемся вдвоем в доме. У нас по пистолету или револьверу — на твое усмотрение. И кому поможет Бог.

Борисевич немного подумал. Потом кивнул:

— Согласен. Одного только не пойму: на что ты рассчитываешь? Я ведь все время тренировался.

— Неужто непонятно? На моей стороне справедливость.

Челюсть у Виктора поползла вниз. Потом он спохватился. И расхохотался:

— Саша, дружище! Что такое справедливость? Категория, придуманная человеком. А мастерство воспитывается… Ты и в самом деле собираешься поставить на справедливость? Не смеши, пожалуйста!

Впервые за последние два дня Александр ощутил на щеке льдистое дыхание. Оно не было нежным, как раньше. От него веяло могильным холодом. Аннушка с того света предупреждала, что она ему не помощник. Что ему вообще нынче никто не сможет помочь. Только он сам.

Тем не менее Харченко произнес твердо:

— Да, Витя, я ставлю на справедливость. Потому что, если не верить в то, что она существует, нам больше верить вообще не во что.

Борисевич, склонив голову, внимательно посмотрел на бывшего приятеля.

— Саша, а ты, случайно, не хочешь умереть?

— Как тебе сказать… Любой человек хочет жить. И я тоже. Это инстинкт самосохранения. Биологический закон. Но и цепляться в этой жизни мне больше особенно не за что.

— Что ж, дело твое. Только имей в виду: когда придется нажимать курок, у меня рука не дрогнет.

— Знаю. Уверяю: у меня тоже.

Борисевич поднялся. Легкий, подвижный, накачанный на тренажерах, спортивный, ладный…

Взял трубку.

— Маркел, принеси мои револьверы.

Опустил телефон. Усмехнувшись, попросил:

— Саша, дай, пожалуйста, твой пистолет.

Александр протянул ему свою «ламу». Протянул, стараясь не показать, как внутренне напрягся. Виктор взял пистолет, будто и не сомневался, что получит его. Осмотрел. Опустил в карман халата.

Маркел вошел, вежливо постучавшись. Принес кобуры с сияющими никелем револьверами. Аккуратно положил их на стол. Рядом поставил коробку. С патронами, понял Харченко. Глядел на обоих с удивлением. Покосился на пустые бутылки из-под шампанского.

— Кто сейчас находится на даче? — Борисевич был сама любезность.

— Повар уехал с подругой. С Жоры наручники я снял, он понять ничего не может. Ну, и Стас с полчаса назад приехал. Больше никого.

— Понятно… — Борисевич призадумался на миг. — На сегодня вы свободны. Завтра к девяти… Нет, к полдесятого… Короче, давайте все трое ко мне!

Маркел поднял трубку.

— Жора, позови Стаса — и к шефу… Не знаю. Делай, что сказано!

Жора и Стас вошли и остановились у двери. Смотрели преданно, в готовности выполнить любое распоряжение шефа. Виктор шагнул к ним. Произнес быстро, с извиняющейся ноткой в голосе: