Ольга Олушева - Возраст дожития [litres]

– Это какие же?

– Например, на какой день нам с Шуриком назначать свадьбу?

Пока они обсуждали семейные вопросы, Александра звонила деду, и вообще жизнь шла своим чередом.

Тем временем к отделу подъехала темно-синяя машина, в нее завели задержанную Айшат, и машина умчалась в сторону города. Люся осталась сидеть в специальной комнатке, которую, как и везде, называли обезьянником. Дежурного Василия тоже увезли, но только во второй машине, подъехавшей несколько позднее. Майор и старший лейтенант Саша остались в отделе.

– Ну, так с чего завтра ты думаешь начать допрос задержанной?

– Не знаю, может, сделать вид, что мы в курсе всего происходящего?

– Попробуй, только очень осторожно, этой особе палец в рот не клади, она, дрянь такая, памятливая. Чуть оплошаешь, и она сразу поймет, что мы блефуем. Давай сейчас по домам, завтра на свежую голову сперва обсудим, как строить разговор, договорились?

– Я, пожалуй, останусь, Ваську то увезли, надо, чтобы кто-то подежурил.

– Запри отдел, а номер телефона на себя переведи, если кто позвонит, так к тебе попадет. И на сигнализацию не забудь поставить, хорошо, мы после смерти Сергея и камеры установили, и сигнализацию провели, – грустно сказал майор. – Совсем у нас тут пусто стало, надо новых набирать, заодно и еще одну штатную единицу попросим. Ты пока, Саша, не вздумай переходить в городской отдел, я один тут не справлюсь со всеми.

– Опять вы меня не пускаете! Ну не могу я тут больше находиться, мне простор нужен, возможность головой поработать, а не только ногами.

– Вот, вот, всем простор нужен, и никто не задумывается, а вот тут, в селе, кто будет порядок наводить? Ладно, ты не переживай, разгребемся маленько и твой вопрос решим, будет тебе и простор и работа для ума.

Саша посидел еще некоторое время в отделе, а потом достал раскладушку и стал устраиваться на ночлег. Задержанная давно спала, а у него не было сна ни в одном глазу. Проворочавшись пару часов на неудобной раскладушке, он встал и принялся методично записывать вопросы, которые собирался задавать завтра. Вопросов оказалось мало, и тогда он стал писать все свои соображения по поводу смерти Сергея, надеясь систематизировать все данные, которыми располагало следствие.

В это же время по другую сторону оврага, у себя в доме, сидел человек и напряженно думал о тех же людях, и о Сергее, и об Иванникове, убитом камнем в висок. Человек думал о том, что он причастен к той панике, которая началась в деревне. Но ведь он хотел сделать жизнь односельчан спокойнее, а получилось совсем наоборот. Он думал о том, что у Иванникова остались жена и дети, а он не может им помочь. Конечно, Иванников был противный мужик, скандальный, завистливый, но ничего такого уж страшного он не делал, подумаешь, запускал петарды. Сергей – другое дело, он был опасен для молодежи, для детей, его желание заработать как можно больше денег могло привести к тому, что он стал бы продавать свою траву тут, в деревне. У них и так половина мужиков пьет, не хватало только наркоманов. И вообще, во всем виновата Клава, это она запустила процесс уничтожения всех виновных. Черт ее дернул начать стрелять, столько времени все было спокойно после пожара, так нет же, решила мстить. И что ее теперь только разобрало? А он просто поддался стадному чувству и потому принял участие в этом кровавом развлечении. Нет, пожалуй, он все правильно сделал, народ сам все забудет, и через год вообще никто ничего не вспомнит. Успокоив себя подобными мыслями, человек лег и через минуту уже спал. Странно, но мысль о том, что его тоже ожидает наказание за убийство, почему-то не пришла ему в голову.

Москва.

Стас начал свою карьеру в полиции с того, что опоздал в первый же день на работу, Андрей Андреевич Кузовлев, ставший не так давно начальником ОВД, подстерег парня в коридоре и, пока никто не видел, показал ему кулак, а потом громко сказал:

– Еще раз такое повторится, и вас, стажер, тут больше не ждут, нам опаздывающие не нужны. Теперь сами, без меня, идите в десятый кабинет, представляйтесь, затем сходите в отдел кадров и будьте любезны, выполнять порученную вам работу так, чтобы мне не было за вас стыдно. Я просил вас взять к нам и не хочу об этом пожалеть.

Красный, будто его обварили кипятком, парень пробормотал что-то невнятное и бросился искать десятый кабинет, судорожно прижимая к груди рюкзак, в котором лежали документы. Поздним вечером, почти ночью, он пришел домой, а жил он все это время у родителей, и, не снимая одежды, упал на кровать.