Дмитрий Петров - Призрак киллера

Лена скосила глаза на его правую руку и поискала там обручальное кольцо. Нет, кольца не было. Это, правда, ни о чем не говорило, потому что Лена знала — многие мужчины, отправляясь на похождения, снимают обручальное кольцо с пальца… Но она ясно видела — так делают здешние мужчины, те, которых она знала и видела вокруг себя. То есть не мужчины вовсе, а мужичонки несчастные… Андрей же не был похож на такую несолидную братию. Если уж он женат, то не станет ни при каких обстоятельствах кривить душой и изворачиваться с кольцом… Не мальчишка же он!

А близость их становилась все теснее. Сначала это выражалось в разговоре, потом во взглядах.

Лена сначала испытывала неловкость, все время думала: «А что, если Владилен Серафимович узнает?»

Она с ужасом представляла себе, что было бы, если бы он вдруг сейчас приехал и застал тут такую картину… О, об этом не хотелось и думать.

Но почти сразу же Лена просто поставила заслон для своей памяти. Она как бы невольно, по велению души просто приказала себе забыть о Владилене, своем любовнике, и это у нее получилось…

«Как странно, — подумала она, ежась под лучистым и пронизывающим ее взглядом Андрея, в котором она буквально купалась и нежилась. — Я совсем забыла о Владилене… Да бог с ним, что я теперь об этом…»

Между делом Андрей проговорился о том, что не женат и что живет совершенно один там у себя, в Воронеже.

— Вы не бывали в Воронеже? — спросил он ее.

Лена покачала головой. Нигде она не была…

— Надо побывать, — решительно сказал он. — Можно, я вас приглашу? — И улыбнулся при этом так недвусмысленно, что сердце у Лены захолонуло приятной надеждой…

Она сидела перед ним, раскрывшись так, чтобы он увидел ее красоту и оценил ее. Лена делала это не специально, просто по велению души, от приязни, от охвативших всю ее сладости, блаженства.

В ту ночь она впервые за последние месяцы целовалась в губы.

— Ты похож на Арнольда Шварценеггера, — сказала Нина, когда увидела Щелкунчика утром через открытую дверь ванной комнаты, где он, голый по пояс, брился.

Нина лежала на кровати, полуприкрыв глаза и разглядывая его. Сама она была совершенно обнажена, даже откинула демонстративно простыню, которой прикрылись уже под утро, после того как у обоих иссякли силы заниматься любовью…

«Посмотри, какая я, — казалось, говорила она всем своим видом. — Посмотри, порадуйся, как повезло тебе этой ночью…»

Щелкунчик осторожно провел опасной бритвой по щеке и с удовольствием оценил ее остроту и гладкость своей кожи на том месте, где только что побывала сталь.

— На Шварценеггера? — удивился он. — Вот уж чего бы никогда не подумал… Разве у меня похоже лицо? По-моему, я гораздо красивее.

— Или на Ричарда Гира, — задумчиво произнесла Нина. Щелкунчик вздрогнул — с Гиром у него были связаны неприятные воспоминания… — А почему ты бреешься опасной бритвой? — спросила женщина. — В наше время, кажется, уже никто не бреется опасной… Даже безопасной со станком — и то сравнительно немногие. А у тебя такая страшная штука в руке. Бр-р, я даже себе представить не могу. — Она шутливо потрясла головой.

— Настоящий мужчина должен бриться сталью, — ответил неторопливо Щелкунчик. — Он не должен возить по своему лицу жужжащую штуковину — это не по-мужски. Сталь — оружие мужчины.

Это прозвучало довольно двусмысленно в его устах, но выразительно, и он сам улыбнулся.

— Настоящая женщина должна непременно носить чулки, а не колготки, — добавил он. — И непременно с поясом… А мужчина должен брить свое лицо сталью. Вот так мне кажется. — Он опять усмехнулся и закончил понравившимися ему словами героя Де Ниро из «Однажды в Америке»: — Таков мой взгляд на вещи…

— Чулки? — удивилась Нина. — Да еще с поясом? Но почему? Это так странно звучит… И совсем неудобно носить…

— Я не могу объяснить почему, — сказал Щелкунчик, утрачивая интерес к этой теме и считая ее исчерпанной. — Это не моя профессия — объяснять. Ты журналист, можешь попробовать объяснить.

День выдался солнечным, что вообще редко бывает в этих краях. Солнце вливалось в комнату сквозь раздернутые занавески, и от этого вся обстановка казалась веселой и радостной. Как будто и не было вчерашнего вечера — смутного, жестокого и тревожного. Щелкунчик смотрел на прекрасное тело женщины, вспоминал о тех наслаждениях, которые это тело щедро дарило ему ночью, и подумал о том, что, если бы все повернулось чуть иначе, это тело сейчас лежало бы в постели холодное и мертвое, с костенеющими конечностями… Словом, он знал, как выглядят мертвые тела…