Дмитрий Петров - Призрак киллера

Неделю Володя ходил как неживой. Каждый вечер он рассказывал Лене о том, что с ним произошло. В первый день он рассказал, что директор пожал ему руку. Во второй — что директор разрешил называть его просто Владилен Серафимович… И так далее.

А что за жизнь пошла у Володи! Это отдельная история… Он теперь получал роскошные продукты в больших пакетах и по смехотворной цене. В специальном магазине на комбинате, который обслуживал только руководство, водитель генерального был поставлен на учет, как и все руководители.

Это было буквально вознесение ввысь, причем неожиданное. Полгода Володя не мог прийти в себя от счастья и гордости. И от чувства огромной ответственности. Еще бы, он ведь возил самого генерального! Да и вообще, теперь у него была совсем другая жизнь. Он общался с высоким начальством. Его даже стали уважать, ведь все знают: шофер, как и слуга — доверенные лица «хозяина». Они могут при случае шепнуть что-то, попросить о чем-то, за кого-то…

— Почему ты не попросишь у него квартиру? — как-то спросила Лена. — Ведь он все может… Ты бы его попросил, и все было бы в порядке.

— Что ты, — ответил Володя, и его лицо перекосилось от волнения и почтительности к шефу. — Мне неловко, он такой занятой человек… Может быть, потом, позже.

Лена понимала, что жених трусит попросить, он был еще слишком молод и неопытен для подобных просьб, но все же она иногда возвращалась к этому разговору. Так хотелось простого счастья и нормальной человеческой жизни…

И наконец этот день настал. Володя прилетел к Лене вечером домой с горящими глазами и сообщил, что все-таки сумел завести нужный разговор.

Шеф стал вдруг интересоваться его жилищными условиями, и Володя вдруг не растерялся да и пригласил Владилена Серафимовича к себе домой в гости, посмотреть, как они плохо живут. Он надеялся таким наглядным способом разжалобить начальника.

А директор вдруг взял да и согласился. Только сказал:

— Сегодня времени нет, а вот завтра, как из исполкома на завод поедем после совещания, так к тебе и завернем. Чаю попьем, поглядим, как вы там живете.

Приближались выборы в Государственную Думу, и Владилен Серафимович собирался выставить свою кандидатуру. Сомнений в том, что жители Синегорья изберут его туда, не было никаких. Конечно, изберут. Больше некого, да и нет у Барсукова никаких конкурентов на территории в ближайшие тысячу километров.

Такого благодетеля, отца родного, да и не избрать?

Но, видимо, какие-то мысли на тему о народном избранничестве посетили в последнее время голову высокого начальника, вот он и решил хоть раз побыть «ближе к народу»… Заехать домой к своему молодому шоферу, поговорить с простыми людьми по душам, сердечно — это ведь так демократично!

— Ты представляешь, — говорил Лене возбужденно Володя, и щеки его пылали, — он сам заедет, он сам согласился… Ну, я побегу домой, а то надо же приготовиться…

Они договорились сделать так, что Лена придет домой к Володе за час до предполагаемого визита начальника и посидит там, ожидая. А зато когда Владилен Серафимович приедет, то он увидит тесноту, бедность и все такое прочее. А Володя вовремя «высунется» и представит Лену. Скажет: «А вот моя невеста. Пожениться собираемся, да вот беда — жить негде. Теснота такая — сами видите. Нет никакой возможности, сами понимаете…»

И все присутствующие должны будут в этот момент сделать плачущие несчастные лица. Но ненадолго, потому что начальство вообще-то любит веселых, жизнерадостных рабов. А грустные и печальные вызывают раздражение…

Так что все было срежиссировано и даже почти отрепетировано. Владилен Серафимович был полновластным хозяином, и он мог дать квартиру немедленно, и какую бы захотел. Тут он ни перед кем не должен отчитываться. Так что вопрос стоял просто — захочет или не захочет? Если захочет — квартира будет через неделю. А если не захочет — то все, жаловаться некому, если только в Москву, но Москва, как всем известно, слезам не верит…

И это свершилось. Генеральный действительно приехал в гости. Правда, он опоздал примерно на полчаса, потому что совещание в исполкоме затянулось, но это было ничего — главное, что приехал.

За время ожидания дорогого гостя у всех нервы были натянуты как струна. Лена вспотела в своем самом нарядном платье, и даже волосы вспотели так, что стали влажными и развились, хотя она не ходила на работу в тот день и старательно завилась…

Мать Володи не знала, куда девать натруженные красные руки, и прятала их под отстиранный и отглаженный фартук. Волнение непонятным образом передавалось даже парализованной бабушке, которая как-то по-особенному хрипела на своей кровати…