Дмитрий Петров - Призрак киллера

Про это Щелкунчик знал, хотя его это и не коснулось. Все-таки он учился совсем не в таких престижных местах… А в престижных вузах, в особенности московских, обработка студентов начиналась буквально со второго курса. Органы присматривались к каждому. Начиналось все с того, что производилась вербовка секретной агентуры среди студентов. По-русски эта самая секретная агентура называлась стукачами.

Стукачей могло быть сколько угодно, им не платили за их услуги. Стукачи работали бесплатно, из чистого энтузиазма.

Ну, не из энтузиазма, конечно… Тут все было сложнее. Студента вызывали с лекции в отдел кадров, и там уже ждал аккуратный такой человек в костюме и при галстуке. После короткой ознакомительной беседы этот человек представлялся сотрудником КГБ и предлагал студенту подписать бумагу о сотрудничестве и ежемесячно давать информацию о своих сокурсниках, соседях по общежитию, преподавателях…

— Это ваш гражданский долг — помогать органам, — говорил сотрудник охранки. Многие верили и этому: шутка ли, у двух третей народа за семьдесят лет сознание оказалось вывихнуто так, что до сих пор не может прийти в норму. Если семь десятилетий заставлять под страхом смерти верить в то, что черное — это белое, любые смещения могут произойти…

А большинство соглашались сотрудничать еще и потому, что в случае отказа могли бы последовать кары — отказ в выезде за рубеж по турпутевке, плохое распределение по окончании вуза… Да мало ли рычагов могло найтись на непокорных и больно гордых…

Таким образом, в одной студенческой группе число стукачей могло достигать пяти-шести человек, то есть трети состава.

Отчего люди в России не уважают друг друга? Да оттого, что как ни рядись джентльменом и ни корчи из себя благородного мечтателя, эдакого Евгения Онегина, а каждый сам про себя и друг про друга понимает все… Что — заляпаны, запятнаны, поруганы и осквернены… Почти каждый. Так что ж теперь из себя благородных корчить…

А уже на втором и на третьем курсах начинался отбор тех, кому потом, после окончания, будет предложено стать штатным сотрудником, то есть офицером спецслужбы.

Отбирали из тех же самых стукачей, но тут уж проверки были строгие, серьезные. Такие проверки проходил далеко не каждый. Да КГБ и не нужны были «всякие каждые». Одно дело пользоваться бесплатными услугами стукачей, а другое — брать их к себе на работу.

Тем более что в КГБ была целая теория — о силах и средствах… Силы КГБ — это штатные сотрудники, офицеры. А стукачи, кто бы они ни были — артисты, профессора, журналисты, инженеры, — это просто средства… Средства для достижения определенных целей.

За силы нужно отвечать, о них нужно заботиться. А перед средствами никаких обязательств быть не может — их просто используют, а потом выбрасывают…

— Говорят, что Семен стал настоящим офицером КГБ, — сказала Нина. — Студентом он всегда был очень средним, это я хорошо помню, но ведь такие как раз обычно и устраиваются в разных охранках…

И вот — они встретились во дворе, перед ее домом.

«Поговорить надо», — сказал тогда Семен, приглашая Нину сесть в машину. Он улыбался, был приветлив, да и вообще — как отказать бывшему сокурснику?

Нина не хотела никуда ехать, у нее было мало времени, да и сам Семен никогда не был ей симпатичен…

Но он так настаивал, намекал, что разговор важный.

Разговор действительно оказался важным. Да не просто важным — важнейшим. Кроме Семена, был еще один человек, который представился Яковом Бекбулатовичем. Он был маленького роста, на коротких ножках и очень-очень толстый. Его круглое лицо, гладко выбритое, лоснилось от пота, а маленькие карие глазки смотрели напряженно и выжидательно.

Нине почему-то сразу подумалось, что, наверное, такими же глазками паук смотрит на муху, запутавшуюся в его сети.

Главным тут, несомненно, был этот самый Яков Бекбулатович, а Семен, похоже, присутствовал просто в качестве бывшего товарища по университету. Вероятно, Семена взяли специально для того, чтобы у Нины не возникло сомнений и она села в машину.

Разговор велся в некоем помещении, куда они приехали, свернув с оживленной улицы в тихий переулок. Там была маленькая железная дверь в стене, на которой ничего не было написано. Со стороны можно было подумать, что за этой дверью находится кладовка, где дворник хранит свои метлы и лопаты.

На самом же деле внутри оказалась вполне благоустроенная квартира, напоминавшая жилую, хотя сразу было видно, что тут никто не живет.