Андрей Воронин - Последнее купе

– Значит, вы, Елена Станиславовна, утверждаете, что на вас напал. милиционер? Я правильно вас понял?

Созвонившись с кем-то из областного начальства, майор сообщил Лене, что завтра ее доставят в Петрозаводский ОВД, а до утра она разместится в доме Анисьи Крючковой, местной вдовы. Крючкова оказалась маленькой, как мышка, по-деревенски расторопной и приветливой старушенцией. Она натопила жаркую баню, по-быстрому перешила кое-что из белья на смену, а после бани выставила на стол огромную сковороду, где плавала в топленом сале семиглазая яичница в полметра диаметром. И еще был чай с сушками, а потом – постель, пахнущая сухой ромашкой. Лена пережила незабываемые минуты.

Она проснулась, когда окна были неопределенно серы, а снаружи стояла гробовая тишина. Сколько времени, неизвестно – может, часа три-четыре утра, а может, только полночь. Лене было все равно. Она встала, оделась, взяла в руку туфли и на цыпочках вышла на улицу.

Конино утонуло в густом тумане, дом на противоположной стороне улицы казался пришельцем из страшных гоголевских сказок. Лена обула туфли и пошла из деревни прочь. Вчера во время ужина она осторожно спросила хозяйку, как далеко находится трасса, оказалось, что через лес идти не больше двух километров. И еще по дрягве метров пятьсот (это по болоту, поняла Лена), там тропа обозначена по краям вешками.

В лесу туман был, как сметана, идти приходилось на ощупь, держа перед собой вытянутые руки. Вверху то ли луна, то ли солнце полоумное, не поймешь. Время от времени на болотах кричала выпь, рядом шорохи разные, иногда Лене чудилось, что кто-то дышит горячим, неприятным ей в лицо и бубнит низким голосом там, за деревьями. Потом поняла: это началась дрягва. На болотах туман был жиже, ветер разогнал седые клочья, а земля была топкой и холодной, кое-где в черных «окошках» блестел не растаявший с зимы лед. И там, внизу, что-то бубнело, грозило, жаловалось.

Но страха не было – двух ночей, проведенных в обществе бандитов, Лене было достаточно, чтобы никогда уже больше не бояться каких-то звуков, тумана и хлюпающей зыбкой почвы под ногами. Указывающих тропу вешек она не нашла, двигалась наугад. Вскоре услышала шум трассы, повернула туда, шла, шла, в конце концов почувствовала под ногами твердое бетонное покрытие – и тут же едва не попала под колеса машины.

Он вынырнул из тумана в нескольких шагах от нее – белый, огромный, как крейсер, сверкающий лимонно-желтыми фарами «вольво»; Лена шарахнулась в сторону, упала. По ушам резанул пронзительный сигнал и визг тормозов, машина съехала на обочину, остановилась. Оттуда выскочил молодой лохматый парень.

– Где твои глаза, идиотка, я тебя спрашиваю! – кричал он, приближаясь к Лене и энергично постукивая себя костяшками пальцев по черепу. – Жить надоело, да?

Из салона доносились уютные звуки какой-то музыки, Лене почудился даже запах кофе. Она сидела на мокрой траве и чуть не смеялась. Почему-то у нее было замечательное настроение.

– Я ведь тебя чуть не выпотрошил на месте!.. – продолжал разоряться парень. Он присел на корточки перед Леной и заглянул ей в лицо. Кажется, он был здорово напуган. – Эй… У тебя все в порядке?

– Не уверена, – ответила девушка. – Вы не скажете, который сейчас час?

Спустя минуту она уже сидела в теплой кабине «вольво». Озябшие ноги были накрыты пледом, в руках Лена держала пластмассовый стаканчик с кофе, вокруг разливались скрипки Поля Мориа, а капот машины со скоростью 80 км/ч разрезал редеющий с каждой минутой туман. Лохматый Евгений что-то говорил: оказывается, это очень хорошо, что все случилось именно так, ну, в смысле, что он ее чуть не подрезал, – потому что он уже начинал потихоньку выключаться за рулем, картинки разные перед глазами прыгали и все такое, а теперь сна ни в одном глазу. И вообще, приятно, когда есть возможность перемолвиться с кем-то словом в дороге, особенно если это красивая девушка. Как вас зовут, кстати? А сколько вам лет?

О себе Евгений сообщил, что ему двадцать три, он работает в небольшом туристическом агентстве, год уже как разведен, а недавно купил квартиру в Москве, в Мневниках, там есть роскошная ванная четыре на четыре метра и полный бар выпивки.

Москва, думала Лена, что ж, пусть будет Москва, все равно ближе к дому. Часы на приборной доске показывали начало пятого утра.

В семь они позавтракали в придорожной забегаловке. Евгений залпом осушил две бутылки молока и, по его собственным словам, окончательно проснулся и взбодрился.