Андрей Воронин - Последнее купе

– По сто пятьдесят сделаем? – обернул он сияющее лицо к Кафану.

Тот махнул рукой: делай, как знаешь.

Через минуту места разговорам уже не осталось, степные курьеры молча сосредоточенно потели над рублеными котлетами по-кубански и над пузатым графином, на дне которого плавали две перекрученные лимонные корки. Гулять так гулять, шло бы все в задницу.

Первый раз Жора проснулся, когда Инга натягивала на себя короткие желтые шорты, и из кармана у нее просыпалась мелочь. Она включила малый свет, села на корточки и собирала деньги, напевая что-то под нос, а ее голая грудь висела буквой".

Инга поймала Жорин взгляд, улыбнулась, сказала:

– Через десять минут Кореновская, котик. Отшумела роща золотая…

Жора тоже улыбнулся и закрыл глаза.

Когда он проснулся второй раз, Инги уже не было, свет горел по-прежнему, а со столика исчезла бутылка «Дынной». На часах 03.10. Жора приподнялся, чтобы дотянуться до выключателя – в этот момент Леночка вскрикнула во сне. Он подошел к ней, поправил съехавшую простыню, снова лег. Уже в постели подумал, что у нее, возможно, начинается жар. А может, это просто духота. А может, это.

В третий раз Жора проснулся, когда кто-то тихо произнес над самым ухом:

– …дерьмо собачье. Открой пасть, говорю.

Он увидел прямо перед собой широкое лицо Ахмета и черное вороненое дуло «глушилки», от которого пахло чем-то прокисшим.

– Или я тебе его в жопу запихну и выстрелю, не веришь?

Жора осторожно пошевелился под одеялом – и тут же заработал рукояткой пистолета в челюсть; еще не успели погаснуть звезды перед глазами, а ствол уже торчал у него во рту и на зубах скрипело железо.

– Вот так, правильно, держи, – прохрипел Ахмет. – А теперь вставай, быстренько, по-пионерски. И – ни звука.

Проводник ждать не умел, он сразу протолкнул пистолет чуть ли не до глотки и поднял Жору за волосы.

– На коридор, – скомандовал он вполголоса.

Теперь дуло перекочевало на затылок. Перед тем, как открыть дверь, Жора увидел под сиденьем свою распотрошенную сумку; на полу с тихим глюканьем перекатывалась бутылка арманьяка.

Он вышел в коридор. Сзади щелкнул замок, Ахмет закрыл купе на ключ. Коридор заливали густые утренние сумерки, на полу тлело пятно оброненной кем-то апельсиновой шелухи. Поезд спит, и в то же время колеса твердят бесконечное «туда-туда. туда-туда», а за окном проносится серо-черная кардиограмма леса.

– Налево, в тамбур.

Жора повернул налево, толкнул дверь, потом еще дверь. Дуло в такт шагам подпрыгивало и копошилось в углублении на затылке. Босым ногам стало зябко.

– Лицом к двери. На колени.

– К какой двери? – уточнил Жора.

Удар. Ахмет врезал пистолетом плашмя по уху и виску, потом ногой в позвоночник. Жора чуть не влетел носом в консервную банку с окурками, подвешенную на наружном дверном окне. Еще удар. Когда Жора открыл глаза, он увидел перед собой переплетенные ромбы, это рисунок на железном полу. Из уха текла кровь.

– Лицом к двери, джигит, – шипел где-то рядом Ахмет. – На колени.

Жора не стал переспрашивать, плевать ему, какая там дверь, он приподнялся на руках, встал на колени и уставился в перечеркнутое блестящими горизонтальными поручнями окно.

– Руки за спину.

Небо из мышино-серого успело превратиться в светло-серое, сейчас где-то часа четыре, наверное.

– Чего тебе надо? – спросил Жора, складывая руки за спиной.

– Товар, – просто сказал Ахмет. – Ты везешь с собой товар, я хочу знать, где он.

– Какой товар?

Удар по затылку, Жора лбом воткнулся в дверь.

– У нас очень мало времени.

Кошмарный сон, подумал Жора.

– Да откуда я знаю, что за товар тебе нужен, придурок?! – заорал он. – Ты хоть можешь называть вещи своими име…

Удивительно, как эта дверь еще не вылетела наружу. Колеса стучали под самым ухом. Жора опять увидел перед собой ребристый пол, там красные ромбы – это кровь, она похожа на какую-то карточную масть. Бубна, кажется. Рядом дышал Ахмет.

– Я считаю до трех.

– Хорошо, – сказал Жора, приподнимаясь. – Я везу товар, договорились. У меня много товара. Я не знаю еще, что это за товар, но он у меня есть. Что дальше?

– Не звезди, джигит. Говори, где порошок.

Жора сглотнул. Порошок, порошок… Наркотики, что ли? Мысль понеслась, запрыгала, завертелась на месте.

– Я… Я хочу знать, что со мной потом будет.

– Выйдешь в Ростове, – сказал Ахмет. – Дальше можешь делать что угодно, хоть дуй обратно в степь к Зиге, за новой партией.