Андрей Воронин - Слепой. Волчанский крест

Макар Степанович приходился Субботину, а значит, и Семену Басаргину каким-то дальним родственником — так, ничего особенного, седьмая вода на киселе. До девяносто восьмого года, до печально знаменитого «киндерсюрпризового» дефолта, он имел где-то в Подмосковье какое-то свое дело — что-то такое покупал, что-то продавал, одним словом — спекулировал помаленьку, получал навар. Дефолт оставил его, как и многих других, в буквальном смысле слова без штанов, с голой ж. на морозе и с многотысячными долгами в придачу. А хуже всего было то, что Макар Ежов задолжал людям, которые долгов не прощали, то есть, попросту говоря, братве, самым обыкновенным бандитам. И когда те пристали с ножом к горлу, требуя назад свои деньги, не придумал ничего умнее, как рвануть в глушь, на Урал, к родственнику под крыло.

Николай Гаврилович, добрая душа, родственника пригрел, и не просто пригрел, а заплатил из своих немалых, нетронутых дефолтом капиталов его долги и даже дал денег на раскрутку нового бизнеса. Только одно условие поставил: бизнес организовать здесь, в Волчанке, чтоб способствовать не только наполнению собственных карманов, но и развитию поселка, который приютил его в трудную минуту.

Деваться Ежову было некуда, условие он принял и честно выполнил — полностью, до последней запятой. Бизнес его процветал и ширился, налоги рекой потекли в поселковый бюджет, появились рабочие места — штука в Волчанке в последние десятилетия, можно сказать, невиданная. На окраине поселка в два счета выросло аккуратное, крепенькое, как боровичок, здание фабрики, непроезжая в распутицу дорога на добрый метр поднялась над землей и оделась в бетон, и поползли по ней, рыча и дымя выхлопными трубами, невиданные ранее в здешних краях большегрузные трейлеры — «МАЗы», «МАНы», «мерседесы» да «вольво». В Волчанку они везли, смешно сказать, самый обыкновенный мусор, собранный и отсортированный в больших городах, а из Волчанки — сладкую газировку, разлитую в бутылки, произведенные из этого мусора.

Волчанский завод безалкогольных напитков. Смешно, правда? А дело между тем пошло, да как!..

Не пренебрег Ежов и местным, так сказать, колоритом. Немного окрепнув и перестав балансировать на грани банкротства, он открыл при своем заводе небольшую мастерскую, где наспех обученные каменотесы потихоньку резали всякие безделушки из малахита, которого в здешних, воспетых еще Бажовым местах было пруд пруди. Не то чтобы речь шла о действительно богатом месторождении, — боже сохрани! — но материала для изготовления, скажем, пепельниц вроде той, что стояла на столе у дяди Коли, небольших статуэток да перстеньков, хватало с избытком — стоило только отойти на полкилометра от поселка, наклониться и, содрав мох, приглядеться к тому, что лежит прямо у тебя под ногами. И эта безделица, поначалу казавшаяся пустой затеей, тоже давала доход — не шибко большой, но стабильный.

Словом, никто и оглянуться не успел, как Макар Ежов сделался вторым после Николая Гаврилыча человеком в Волчанке. Строго говоря, ему бы давно уже полагалось стать первым, поскольку настоящая власть всегда оказывается в руках у того, кто богаче. Кто платит, тот и заказывает музыку — так было, есть и будет до тех пор, пока материальные и духовные блага продаются и покупаются за деньги. Если предприятие является основным и едва ли не единственным источником налоговых поступлений в местный бюджет, владелец данного предприятия автоматически становится первым лицом, под дудку которого пляшут все, начиная с мэра и кончая последним подзаборным алкашом. Это логично, это закономерно, и именно на это, надо полагать, с самого начала рассчитывал Макар Степанович Ежов. И Басаргин не мог сдержать злорадной ухмылки всякий раз, когда думал о том, как, черт возьми, крупно обломался этот деятель, затеяв свои игры именно в Волчанке.

Потому что здесь такая логика не работала, и власть, которая уже давно должна была незаметно, потихонечку перетечь из рук Субботина к Ежову, даже и не думала куда-то течь.

Макар Степаныч, надо отдать ему должное, был далеко не дурак и, очевидно, уже не первый год ломал голову, пытаясь понять, почему так получилось.

Басаргин знал почему. Сохатый, земля ему пухом, тоже знал; вообще, об этом знали многие. А догадывались, пожалуй, все. И Ежов, похоже, тоже начал догадываться. Да и как было не догадаться?

Ведь что такое мэр такого поселка, как Волчанка? Это — мятый пиджак, засаленные брюки с пузырями на коленях, галстук под правым ухом, нечищеные ботинки, невнятная, сумбурная речь, самомнение не по чину, непроходимая глупость и склонность к мелким взяткам. Именно к мелким, поскольку крупных ему никто не предлагает.