Дарья Симонова - Кассандра пила массандру

Соня была одновременно зла, обескуражена и обрадована. Вернувшись после фантасмагоричного, странного и интригующего дня, она была полна планов. Впрочем, пресное клише «планы» совершенно не подходит к ее состоянию! Она парила! Она любила, когда жизнь обретает интригу. А тут она даже двухслойная — детективная и романтическая. Хотя во вторую ни за что не хотелось верить раньше времени. Соне хватило в жизни самообманов. Вася ей напомнил самый яркий из них. Нет, не характером, упаси боже, всего лишь внешне. Тоже деликатный тонкий нос… Если вдуматься, то вот и все сходство. Но почему-то оно казалось навязчивым. Потом стало понятно почему. Дело было совсем не в изяществе профиля, а в том, что у Васи кончик носа был аллергично раздраженным. И сразу вспомнилось, как похожий-непохожий на него господин подарил Соне духи. Они были прекрасны! До того прекрасны, что их любила королева Беатрикс, как сообщил щепетильный даритель, и название их было совершенно неразборчиво. Соня решила, что со временем узнает и название, и каким королевством правит Беатрикс, — ни к чему познавательная въедливость в приятный и возвышенный момент. И вот господин стал захаживать. А Соня — его ждать. Только однажды она обнаружила, что закончился освежитель для туалета. Он всегда заканчивается, когда должны прийти гости. Хотя многим гостям совершенно по барабану. И все же… Но с этим гостем хотелось, чтобы подобные мелочи не смущали. И Соня решила слегка облагородить санузел двумя пшиками новых духов. На полотенца. Попало на Андрюхино, он потом был очень недоволен и смачно морщил нос. Но с его недовольством было справиться нетрудно, в отличие от той реакции, которая последовала от долгожданного гостя. Он больше не пришел. И никак не верилось, что из-за такой мелочи…

— Мелочи?! — раскричался он, когда Соня, прождав его месяц, написала ему робкое сообщение. — Я ведь столько выбирал! Я ведь душу вложил в этот подарок! Я ведь думал, какие подойдут именно тебе… А ты их в унитаз!

— Почему же сразу в унитаз! — изумленно оправдывалась Соня. — Я им чуточку облагородила свой дом, это высшая похвала твоему подарку.

Ничего не помогло. А вдруг Вася со своим носом такой же невыносимый?

Вот о чем думала София, когда вернулась после странного-престранного дня домой. И тут еще Андрюха огорошил тем, что доделал летнее задание по сольфеджио. Это с чего вдруг?! Почему не в самый последний день и не из-под палки? Разумеется, жди подвоха! Окрыленная, озадаченная и романтически сбитая с толку, София включила компьютер… и обнаружила письмо от Клетчатой Шляпки. В котором она кратко и победоносно уведомляла, что фирма «Земляничные поляны» больше в Сониных услугах не нуждается. Но — и здесь уже чувствовалась смягчающая длань Синего Костюма! — ей будет выплачена небольшая компенсация за выполненную работу.

Минута — и Соню подняла обжигающая волна гнева, которая внезапно выбросила ее в бухту счастливого облегчения. Она вдруг созналась себе, что именно этого и хотела! Освобождения от титанического вздора. От Клетчатых Шляпок и не по годам разбогатевших шизоидов с купеческими именами. Но что делать дальше? Нет, конечно, она не будет питать смешных надежд на цветочный сайт — у женщины мужа сажают, а она будет торговать цветами? Хотя Василию Субботину зачем-то нужно было уверить Соню, что именно в этой ситуации женщине ничего более не остается. «Если подумать…»

Какой чудной день, а за ним приятный вечер… Было так приятно «думать» не о своей печали в летнем кафе, когда уже не жарко. Тем более что Вася рассуждал — о том, что если еще подумать, то печаль эта мимолетна. Разумеется, с Ильей вышла какая-то ошибка! Никого он не убивал, конечно… И нелепо навесить на него это убийство! Из чего лепить мотив?

— Ну как же из чего? Из личных побуждений. Из родовой истории. Емельяново, деревенские разборки многолетней давности… — растекалась мыслию Соня.

— Личные побуждения и родовую историю надо было прятать раньше под очевидными мотивами! — возразил Василий, высыпая в кофе шестой пакетик-трубочку сахара, от чего Соня почуяла родную душу, хотя и знала о придирчивости мужчин-сладкоежек.

— То есть, если я правильно поняла, имея такой мотив, надо было убивать, когда Помелышев был для всех одной большой и вредной занозой. Когда он украл деньги и стройка встала. Вот тогда заподозрить можно было бы кучу народа! Коллективное убийство, как в «Восточном экспрессе». Мотив един и понятен: если бы не стало Помелышева, стройка была бы отдана другому застройщику. Но это согласно поверхностной логике, а как там на самом деле… наверняка у него в его шарашкиной конторе есть совладельцы, которые действуют чисто номинально, но благим планам обманутых дольщиков они могли бы помешать… Активы, переведенные на подставных лиц, и прочие подобные схемы — все это сильно осложнило бы достижение долгожданной цели. Так что я думаю, что и в той ситуации убийство Помела было неоправданным риском. Что опять-таки могло бы навести следствие на мысль о личных мотивах!