Александр Аннин: Конец операции «Золото»

Мэр подмосковного города Латницы Марк Валентинович Сквиря в размышлении стоял у окна своего скромного кабинета.

По жестяному карнизу, будто воробышек, стукал реденький майский дождик. «К деньгам, – сонно подумал Марк Валентинович. – Ведь сегодня четверг…»

Интересно, кто бы нынче мог принести ему денег? Плановых поступлений Сквиря не ждал – срок не подошел. Но, как знать! А что если какой-нибудь купчишка предложит новый коммерческий «прожект»? Или маленький человек попросит об услуге… Хотя вряд ли.

Городок Латницы – небольшой, ну совсем небольшой. Скорее – поселок. Всего-то двадцать тысяч жителей. Произрастает кое-какая чахлая торговлишка, да социальные учреждения еще дышат. На ладан…

Тысячи латницких граждан и гражданок с утра пораньше осаждают электрички на Москву. Именно там, в Первопрестольной, люди ищут заработка и карьерных перспектив. Тут-то, в Латницах, устроиться сложновато. А уж если повезет попасть на единственное солидное предприятие, Латницкий ювелирный завод, так за это место держатся руками и ногами. Получают золотых дел мастера весьма и весьма недурно. Никто не жалуется.

Кстати, уж не перепадало ли от щедрот ювелирного завода и Марку Валентиновичу – так сказать, детишкам на молочишко? Нет, не перепадало. Вздор это все, наветы «доброжелателей». Потому как барин слуге подношений не делает. По определению. А подлинным барином держит себя в Латницах не кто иной, как директор и совладелец ювелирного завода Антон Петрович Шипило. Весь город должен Антону Шипило, все городские службы. Милостивый барин соблаговолил взять на свой баланс убыточные детсады, две больницы, дом престарелых, стадион, да и все прочие «богоугодные заведения».

Как дырка в бюджете – так ползи, гражданин мэр, на поклон к господину директору ювелирного завода. Где уж Марку Валентиновичу взимать дань с Шипило! Рылом, как говорится, не вышел гражданин Сквиря. Тут главная забота – не то что не прогневать, нет, упаси боже! – а хоть бы даже в малости не разочаровать могущественного золотого магната. Будешь угоден Антону Шипило – тогда и в твоей жизни все сложится легко и покойно. А если что не так – сдвинет седые брови Шипило, покачает тяжелой головой, и нет Сквири. Каюк. Отчирикался…

Послышался робкий стук в дверь, и на пороге кабинета возникла болезненно-бледная, взволнованная секретарша. В ее руке подрагивал лист машинописной бумаги.

– Марк Валентинович, вам по электронной почте письмо пришло, – сказала худосочная женщина каким-то странным голосом. – Вот распечатка…

Сквиря взял цидулку, и по мере того как читал послание неизвестного отправителя, его жиденькие брови все теснее смыкались над переносицей.

– Читала? – глянул он на секретаршу.

– Читала, – кивнула та.

Мэр в который раз подивился на свою многолетнюю помощницу: каждое слово ее звучало, будто предсмертное. А ведь абсолютно здоровая баба, недавно Сквиря отправлял ее на медицинское обследование… Но вот поди ж ты! Глянешь на нее, и первая мысль, которая приходит в голову: «Ну, эта мамзель долго на белом свете не задержится».

Сам Марк Валентинович на здоровье никогда не жаловался: полный, высокий мужик в расцвете сил, с едва наметившимися залысинами, он определил себе срок жизни как минимум в сто десять лет. Почему именно столько? А чтоб дожить до вековой годовщины гагаринского полета в космос. Такая вот «высокая мечта»…

Марк Валентинович медленно опустился в кресло и вновь уставился в текст.

«Уважаемый мэр! – гласило письмо. – Общественность города и района уже неоднократно обращалась к Вам по поводу преступной деятельности главврача Латницкой психиатрической больницы Ископаевой Тамары Сергеевны. До Вашего сведения доводилась информация об истязаниях и даже убийствах пациентов, насильственном и противозаконном помещении в лечебницу здоровых людей. В больнице применяются пытки, запугивания, избиения людей, а также запрещенные Минздравом препараты, такие, как сульфазин. Будучи садистом по натуре, Ископаева время от времени приказывает санитарам насмерть забивать пациентов, главным образом – из числа бомжей. Очередное такое убийство произошло восемь дней назад. В отношении некоторых пациентов применяется также сексуальный террор. Многих заключенных – а иначе и не назовешь тех, кто по воле рока попал в стены лечебницы – безуспешно разыскивают родные и близкие. Так, довожу до Вашего сведения, что в настоящее время Тамара Ископаева тайно удерживает в своей больнице известного музыканта Крамского, которого несколько месяцев назад объявили во всероссийский розыск.