– Иди, Сысоев, – устало махнул рукой Марк Валентинович.
– Погодите, Марк Валентинович, – выставил ладонь программист. – Я еще не все сказал.
По всему было видно, что этот компьютерщик-недоучка рад случаю блеснуть своими скудными интернет-познаниями перед самим Сквирей. Тем более, что Марк Валентинович никак не мог уличить шарлатана в его невежестве.
– Ну, что еще? – с надеждой вскинул на него взгляд градоначальник. – Мы поймаем этого подонка?
– Стоит только захотеть, – двусмысленно прогнусавил Сысоев. – Поручите это мне, я ведь в этом деле дока…
– Поручаю, поручаю, – закивал Сквиря.
Нажал на клавишу селектора:
– Нина, передай Сысоеву все почтовые реквизиты отправителя… Ну, этого анонима… Только текст читать не давай!
Сысоев умчался, пританцовывая, будто спешил по малой нужде, и Марк Валентинович остался один.
Итак, утверждать, что никакого электронного послания он не получал, было бы со стороны Сквири просто глупо. Хреновая ситуация… Черт бы побрал этот прогресс и Билла Гейтса вместе с ним! Хотя, конечно, своих верных слуг черт обижать не станет…
И вдруг Марк Валентинович успокоился. Боже мой, да ведь это поганое подметное письмо – не что иное, как обычный шантаж. А шантаж и торговля взаимными уступками – та сфера, в которой Сквиря чувствовал себя как рыба в воде. Тут все просто и ясно: кому-то нужна подпись мэра под каким-нибудь шкурным документиком. Вот и все. Иначе аноним не стал бы грозить Марку Валентиновичу, предупреждать о всевозможных карах. Он просто передал бы изложенные факты областной прокуратуре. Или СПЕЦСЛУЖБЫ. Одного только музыканта Крамского достаточно, чтобы сюда, в Латницы, нагрянула бригада ОМОНа.
Что ж, значит, скоро таинственный радетель о правах пациентов Латницкой психбольницы объявится и изложит свои условия. Подождем…
Ближе к концу дня в кабинет без стука прошествовал Сысоев. Вид у этого побитого жизнью мужичка был загадочным и торжествующим одновременно.
– Ну что? – брезгливо спросил Сквиря.
– Видите ли, Марк Валентинович, – Сысоев без разрешения плюхнулся в кресло, причем довольно развязным образом. – Помимо электронного почтового адреса отправителя, существуют еще так называемые ай-пи и ай-ди адреса…
– Встань и докладывай как положено, – одернул зарвавшегося «писюшника» градоначальник.
«Возомнил, что я смерть как нуждаюсь в его услугах, – мысленно усмехнулся Сквиря. – Ты был бы нужен, если бы действительно требовалось найти и устранить отправителя письма. Но, мля буду, этот неведомый шантажист вовсе не собирается прятаться. Сам придет сюда, в мой кабинет».
Сысоев обескураженно поднялся из кресла и принялся долго и нудно рассказывать о том, как ему, «поистине гениальному хакеру», удалось хитроумным способом установить принадлежность и местонахождение компьютера, с которого было отправлено неприятное для мэра письмо… (На самом деле распознать все эти «неопределимые» следы было делом плевым. Ничтожным, можно сказать, делом).
Так вот, письмо было отправлено из единственного в городке интернет-кафе.
– Я сбегал туда, – горделиво сообщил Сысоев. – И, пользуясь своими связями, узнал: в означенное время электронной почтой пользовался один-единственный посетитель. Это парнишка, его хорошо знают в городе. Сказать, как его зовут?
– Да хрен с ним, с этим парнишкой! – заорал Сквиря. – На кой ляд он мне нужен? Ясно ведь, что его наняли за пару сотен рублей. Что мы теперь, пытать его будем? Мол, кто тебе текст письма всучил? Чтобы мэру послать… Иди, Сысоев, иди…
Однако Сысоев не уходил, он пристально смотрел прямо в глаза градоначальнику.
– Нет, пытать его мы действительно не будем, – тихо сказал программист. – Потому что этот парнишка… Это… Сын директора ювелирного завода. Единственный и любимый отпрыск Антона Шипило.
Семидесятипятилетний академик Анатолий Семенович Ардашкин не был в Первопрестольной уже больше полугода. И теперь он рассеянно смотрел в густо тонированное окно «хаммера» на проносящиеся мимо него пригороды столицы, редкие перелески и пашни, давно позабывшие плуг земледельца.
Мощный джип был подан прямо к приземлившемуся в аэропорту «Мячково» сверхзвуковому Ту-144 – эти самолеты, несмотря на их снятие с серийного производства, иногда изготовлялись по индивидуальному заказу сильных мира сего. Меньше часа потребовалось реактивной машине, чтобы преодолеть расстояние между Калининградом и Москвой, но в полете Ардашкин успел окончательно простудиться. Несмотря на выпитый коньяк, Анатолий Семенович чувствовал себя прескверно. Грудь раздирал надсадный кашель, и на каждый такой приступ сердце отзывалось тревожной болью.
Читать дальше