Владимир Колычев: Брачный приговор

— И я не знаю.

— Миронников у нас.

— В смысле?

— В самом плохом. Стреляли в него. Он сказал, что хочет с тобой поговорить. Давай быстрей!.. — В аппарате послышались короткие гудки.

Игнат вскочил с кровати, потянулся к халату.

— Что случилось? — спросила Татьяна.

— В Миронникова стреляли.

Конечно же, Игнат рассказал Татьяне о Диане и Миронникове, о том, какое отношение они имели к азотному комбинату. Она уже все знала.

— Думаешь, Лариса?

Он даже рассказал ей, как Лариса отнеслась к смерти мужа. А ведь та просила его найти убийцу.

Игнат потерял интерес к этому делу, но следствие шло на всех парах. Райков разошелся не на шутку. Он знал, кто кого заказал.

— Вряд ли.

Лариса сказала, что сама разберется с убийцей своего мужа. Но, скорее всего, это была бравада на публику. Игнат не верил в серьезность ее намерений. Хотя вся возможно.

— Тогда кто?

— Вот это я и хочу узнать.

О том, что его интерес к частному сыску не так уж и пропал, Игнат подумал уже в машине, когда на полном ходу мчался в больницу. Значит, все-таки не отсырел порох.

Игнат спешил, но Миронникова в сознании не застал. Ярослав лежал в той самой палате, где умер Горняков. На том же мониторе ломалась линия пульса. Такое же ранение в голову, похожая повязка. Макеев стоит в ожидании скорого конца.

Заведующий отделением развел руками, глянул на Игната.

— Юрий Дмитриевич, может, он вам что-то сказал? — спросил Каратаев.

— Нет, он уже ничего не говорил, — ответил врач. — Про тебя сказал и затих.

— Следователь был?

— Да будет. Куда он денется?

— А привезли когда?

— Ночью. — Макеев повернулся к Игнату, взял его за руку и хотел вместе с ним выйти из палаты.

Тут Миронников вдруг открыл глаза.

— Юрий Дмитриевич! — всполошилась медсестра.

Миронников смотрел на Игната и набирал воздух в легкие, которые вентилировались и без того через трубку.

— Не верь, — едва слышно проговорил он. — Диана врет.

— Насчет чего?

— Насчет всего. И я врал. Столько дерьма. Разберись. Ты можешь. — Миронников закрыл глаза и затих.

Игнат напрягся в ожидании конца, но линия жизни на мониторе пока не распрямлялась, как это случилось с Горняковым. А Макеев все равно попросил Каратаева выйти из палаты.

Игнат брел по коридору на выход. Он думал о Диане, о том, что сказал ему Миронников. Значит, Ярослав не снимал с себя вины, но и с Дианой просил разобраться. Можно допустить, что она причастна к покушению на него.

Сначала он услышал цокот каблучков и только затем увидел Диану. Она торопливо шла по коридору. Лицо бледное, в глазах страх за Ярослава. Но ведь она могла бояться и переживать за себя.

Диана увидела Игната, чуть не расплакалась, подошла, обвила руками его шею, на мгновение прильнула к нему в поисках утешения. Он и хотел бы ее оттолкнуть, но не смог.

— Ты был у него? — спросила женщина.

Игнат кивнул.

— Как это могло произойти? — Диана вроде бы и пыталась, но не могла взять себя в руки.

— Он же с тобой живет.

— Да, в какой-то степени.

— Что значит в какой-то степени?

— Давай потом! — Диана грустно улыбнулась, умоляюще глянула на Игната.

— Ладно, хорошо.

Он уже не мог уйти. Сначала нужно было поговорить с Дианой. Раз уж подвернулся такой случай, то глупо было его упускать.

Игнат проводил Диану взглядом, глянул в холл, где можно было присесть на мягкое кресло, но повернул к туалету. Природу не обманешь. Сначала туда, затем уже можно и в холл.

В заведении на четыре кабинки никого не было. Пациенты пользовались им нечасто, поскольку практически каждая палата была с удобствами.

Игнат уже застегивался, когда в туалете появился Верстаев. Одной рукой он закрывал на задвижку дверь, другой доставал из-под куртки пистолет. Эдик выглядел примерно так же, как той ночью, когда он собирался ударить Игната молотком. Те же дикие глаза и лицо, перекошенное от злости.

— Ты зачем обнял Диану? — спросил Эдик, наставив на Игната ствол.

Расстояние между ними составляло где-то метра три. С такой дистанции Верстаев не промахнется, а пистолет из его руки выбить не получится. У Игната нет ни скорости, ни маневра.

— Я обнял?!

— Я все видел!

— Это она…

— На Диану сваливаешь? Тогда я даже не буду говорить о том, что ты ее изнасиловал.

— Кто тебе такое сказал? Она?

— Я все видел! — с болезненной одержимостью во взгляде прохрипел Верстаев.

— В Миронникова ты стрелял?

— И тебя убью!

— Диана тебя использует!