Виталий Лозович: Под звездой «Сердце Карла»

В уютном администраторском кабинете, где всё дышало уверенностью и спокойствием, где каждый предмет рассказывал – как хорошо и сытно живётся его хозяину, и как очень многое в жизни некоторых людей зависит от его хозяина, Руслан немного сник… в голову сразу пришло привычное – денег не даст. Скажет – через неделю, на следующий месяц… Администратор, отделённый от Руслана массивным письменным столом, очень мило осмотрел его, словно видел впервые, поинтересовался делами… потом почесал свою массивную, упитанную шею одним пальцем, скуксил физиономию, как от заразы какой-то, и даже виновато обронил:

– Вот ты как всегда – у нас прорыв, а ты – денег дайте! Ну, вот нет в кассе ни гроша. Мы ещё за аренду не заплатили! Давай в следующем месяце? Давай, давай, – тут же затараторил он твёрдым голосом, – погоди немного ещё.

– Вы же обещали в конце июня? – удивился Руслан скромно и правдиво, словно никак не ожидал отказа..

– Обещал. И обещание своё сохраняю, просто время чуть оттягивается? – изумился администратор, – Закончится и приходи… лучше к середине августа… тогда точно!

И сразу стал перебирать какие-то папки с бумагами, показывая, сколько у него дел. Про себя же подумал – может, ему и вообще денег не отдавать? На кой ему, вот такому, деньги?… Когда-нибудь ему надоест ходить, попрошайничать. Подумаешь, потренькал себе в удовольствие на балалайке своей, ещё и питался бесплатно каждый вечер… это если посчитать?…

– У меня впечатление, что Вы мне вообще платить не хотите, – вдруг громко и нагло предположил Руслан.

– Хоть одно у тебя правильное предположение! – подумал администратор, а вслух сказал:

– Ну-ну, Ты уже совсем… скажите тоже.

Руслан хотел уйти, но вспомнил своего кота Джека, его умные, печальные глаза, своё обещание про красную рыбу… свой старенький и пустой холодильник… и вообще всю жизнь свою разнесчастную и неудавшуюся. Вспомнил и, как это часто бывает… озверел.

– Поймите правильно, – начал он корректно и вежливо, – Я хожу к Вам не первый раз, каждый раз слышу одно и то же. Если Вы не можете платить – не надо было приглашать, – голос стал намного жёстче, – у Вас денег нет, а у меня еды нет, дети кушать у папы просят!.. – здесь он даже шагнул к столу администратора вплотную.

– Откуда у тебя дети? – изумлённо молвил тот.

– На воспитание взял! – ответил Руслан, сам себе удивляясь, достал из кармана потрёпанных джинсов бумагу, развернул её и ткнул пальцем, – Вот договор, а вот сумма!.. «Филки» гони!.. – и зачем-то добавил грубо, – Па-адла.

Не понимая, что делает, Руслан достал древний нож с коротким тонким лезвием, нажал кнопочку, и лезвие выскочило наружу, он ткнул остриём в циферки на бумаге и переспросил предостерегающе:

– Видишь?…

– Да, конечно, – как-то сразу согласился тот.

Руслан стоял и думал – а это точно он говорит, а не кто-либо другой? Что это с ним? Вспомнил детство золотое – «филки»! Он и слово-то это позабыл в прошлой жизни. Однако сработало же! Администратор быстро закопошился всё в тех же бумагах, откуда-то достал пятисотрублёвые купюры, отсчитал, попробовал пересчитать, да руки дрожали… Отдал так. Руслан забрал молча. Считать не стал. Расписываться в бумагах тоже не стал. Незачем. Каждый всё понял.

На улице, он развернул деньги веером, обмахнулся ими пару раз, ткнул пальцем в сторону рыбного магазина «Океан» и на ходу пересчитал купюры. Купюр оказалось на одну больше. Возвращаться и отдавать лишнюю купюру даже и мысли не возникло. Так себе и сказал – премия за находчивость и наглость. Лишняя пятисотка вполне может сгодиться на небольшой праздник сегодня.

Через десять минут он вышел из магазина с пластиковым пакетом в руке, где лежало то, что можно было купить на пять сотен рублей: большая свежемороженая горбуша, большая бутылка хорошей водки, кусок ветчины в полкило и приличная булка белого хлеба, а также плоская изящная пачка сигарет. Праздник так праздник. Осталось пятьдесят рублей, тратить нужно было всё. Пива, конфет, фрукты?… Руслан не успел решить, что ему важнее, как перед ним образовалась настоящая цыганка… Цыган в Северске всегда было столько, сколько и во всех других городах России, только зимой они куда-то исчезали. Цыган Руслан не любил. Это осталось ещё с того времени, когда он жил с родителями, и над их квартирой жил целый табор этих цыган. Там часто устраивались скандалы, гремела посуда, кто-то падал, крик, рёв, дети, как грибы, на свет появлялись, постоянно затор с водой в канализации, вода топила его квартиру, отец ругался, разбирался и так далее. Потому и не любил. В сознание просто въелось. Цыганка стояла у него на пути, и Руслан благоразумно собирался её обогнуть, но та протянула ему свою маленькую ладонь, улыбнулась алыми губами и сказала: