Виталий Башун: Звезда конструктора-2

Первое время после выхода из ресторана с головой у меня явно было не все в порядке. Я брел куда глаза глядят, а глядели они у меня куда-то сквозь пространство и время, но никак не на дорогу. В памяти периодически всплывал образ Любовары. Ее лицо, особенно глаза, полные муки и презрения, словно яркий, болезненно живой, рисунок на мутном стекле, затмевали окружающую архитектурную и природную экзотику чужой страны. Для меня в тот момент пейзаж варварской столицы был не более чем блеклым фоном моего мрачного настроения. Фоном унылым, безрадостным и малоинтересным.

В чувство меня привел возмущенный женский возглас на гоблинском:

– Да что же это происходит с полукровкой?! Стоит и пялится! Су-у-ударь! Вы хотели постричься?!

Затем явно тот же вопрос, уже многократно повторенный, но уже на градорианском.

– А? Что? Что вы сказали? Какой полукровка? – машинально переспросил я на гоблинском, всплывая на поверхность реальности.

Оказывается я дошел-таки до точки. То есть дальше по прямой идти было некуда – тупик. Дорогу преградило невысокое, чистенькое и опрятное строение с большими окнами и вывеской, на которой красовались ножницы над лохматой головой. Моего внимания усиленно и, вероятно, довольно долго, судя по рассерженному выражению лица, пыталась добиться гоблинка средних лет в белоснежном халатике и сандалиях на босу ногу. Еще две ее товарки помоложе, улыбаясь во весь рот, выглядывали из дверей.

– Почему ты стесняешься? Здесь не Гоблери – к полукровкам относятся нормально. Как к своим. Нас и так мало, чтобы еще считаться чистотой расы. Сразу видно ты – наш. Небось отец был человеком?

Видимо моя одежда, стрижка и характерные для гоблинов жесты, которых я поднахватался в семье ювелира-хранителя, позволили этой женщине сделать определенные выводы, а я и не пытался ее разубеждать. Она мне сразу понравилась, да и в ауре, кроме доброжелательного интереса и легкой симпатии, ничего угрожающего или отталкивающего не было заметно. Остатки тревожных тонов раздражения стремительно рассеивались и вскоре совершенно исчезли.

Между тем разговорчивая гоблинка продолжала свой монолог, перескакивая с одной темы на другую:

– Ты наверняка недавно приехал из Гоблери и не понимаешь по градорикански. Сама первые дни, как приехали в эту страну, терялась. Хорошо маленькая тогда была и много не понимала. Но как же трудно было моим родителям! Они ведь тоже не понимали. По местному. Прямо беда с этими людьми – что ни государство, то свой язык, будто им одного мало. Жадные они – эти люди. Я не про твоего отца. Он наверняка очень достойный человек. И как только тебя одного отпустил? Нет-нет. Здесь и правда лучше живется, и тебе тоже пора уже самостоятельным стать. Нечего на шее родительской до старости сидеть! Ладно. Не смущайся. У нас и полукровкам рады. Свои как-никак. А то, понимаете ли, стоит, глаза выпучил, смотрит и молчит. Не знает, как спросить. Спросил бы сразу: «Где тут парикмахерская тетушки Линь?», – тебе любой мальчишка показал бы. Ах, да ты же местный язык не знаешь! Давай-давай, заходи. Надо убирать этот провинциальный вид, а то уже и на порядочного гоблина мало похож, так и будешь ходить не то человек, не то гоблин, не то не пойми что. Свои не признают, а чужие отвергнут. Мы тебя за полцены пострижем, побреем и массаж сделаем. Только ты расскажи, как там на родине, а то мы давно живых вестей не слышали?

– Ну я могу и полную стоимость заплатить. Мне… это… рассказывать почти нечего, – а что я мог рассказать, если в Гоблери никогда не был, – я полгода прожил в Вильдории у дядюшки…э-э-э… – чуть не проговорился и постарался побыстрее исправиться, – у троюродного дяди жены двоюродного брата моей тети.

– Жа-а-аль. То есть не то, что у дяди жены брата твоей тети, а что новости не знаешь. Но все равно заходи. О Вильдории расскажешь.

Меня шустро затащили внутрь, буквально на руках подняли вверх по крыльцу, усадили в удобное кресло, накинули простыню и защелкали ножницами, засыпая вопросами и тут же выливая на мою голову, стремительно теряющую волосы, местные сплетни:

– Как там наши живут? Не притесняют? Говорят, там неплохо, но у нас лучше. Градориканцы очень терпимо относятся к разным расам, хотя конечно больших постов у них трудно добиться, но очень даже возможно. Вон у боярина Валлского, например, управляющий хозяйством – эльф. Правда, говорят, этот эльф управляет хозяйством, а им самим управляет его жена, так что непонятно, кто на самом деле управляет хозяйством у Валлского.