Олег Гончаров - Неизвестная. Книга первая

Из тени на него блеснуло. Это солнце отразилось в стеклах пенсне. Солнечный зайчик мазнул Данилова по глазам, рука невольно дернулась, чтоб поправить очки, но он сдержался.

Через мгновение привык Николай и к полумраку кабинета.

Лаврентий Павлович недоуменно взглянул на вошедшего. Узнал его – фото видел в личном деле – усмехнулся, словно вспомнил что-то.

– Николай Архипович, – он старательно выговорил имя и отчество Данилова, – здравствуйте. Рад вас видеть. Да… вольно, вольно.

И старший лейтенант госбезопасности, Данилов Николай Архипович, тысяча девятьсот третьего года рождения, член ВКП (б) с двадцать девятого года, разведенный, мало пьющий, но много курящий, не евший и не спавший уже почти двое суток, выдохнул. С облегчением.

А нарком скрипнул кожаным креслом, встал и вышел из-за стола.

Роста среднего, телосложение плотное, лицо круглое, чистое. Глаза темно-карие, с мешками от недосыпа, взгляд проницательный, зрение слабое – носит пенсне. Нос прямой, губы тонкие, ямочка на подбородке. Лоб высокий, с залысинами. Стрижка короткая. Волосы темные, одет… – привычно отметил про себя Данилов.

А Берия уже подошел ближе.

– О! – удивился он, разглядывая Данилова. – Я-то думал, что вы у нас русский богатырь Иван Поддубный, а вы немногим выше меня… Как же вы тех троих-то взяли?

– Так я, товарищ нарком…

– Знаю, – перебил его Берия. – Вы у Ощепкова уроки брали?

– Так точно. Я тогда во Владивостоке в университете учился, а Василий Сергеевич у нас группу вел…

– Эх, – вздохнул нарком. – Сколько этот злобный карлик Ежов полезных людей загубил… Ну ничего, – он поднял глаза на Данилова. – А вы молодец. Уроки даром не прошли… Кстати, ваш подопечный Нехлюдов весьма интересным господином оказался.

– А вот резидент ушел, – потупился Данилов.

– Ничего, – ободряюще похлопал его по плечу Лаврентий Павлович. – Мы эту сволочь все равно достанем. Сколько вы его группу раскручивали?

– Двадцать шесть месяцев…

– Больше двух лет. Неплохо… неплохо…

– Нехлюдов так и не понял, как мы ему сумели столько дезы за это время слить.

– Хорошая работа, – кивнул Берия. – А они еще говорят, что очкарики ни на что не годны…

– Так мы на ощупь, товарищ нарком.

– На ощупь? – Лаврентий Павлович внимательно посмотрел в глаза Данилову и вдруг рассмеялся. – Это точно. На ощупь.

Он широко махнул рукой, словно зазывала на ярмарке:

– Присаживайтесь, Николай Архипович. Будем разговоры разговаривать.

«Я уже тут и так насиделся», подумал Данилов, но вслух, конечно же, ничего не сказал.

– Ах, да! – спохватился Берия и позвал громко:

– Васенька!

Тут же из-за дубовой двери показалась физиономия сержантика.

– Слушаю, Лаврентий Павлович.

– Ты бы в столовую сбегал, да поесть нам чего соорудил. Товарищ с дороги, проголодался, наверное. Да и я, пожалуй, пообедаю, а то потом не до того будет.

– Я сейчас, – кивнул Васенька, и дубовая дверь затворилась.

– Хороший мальчик. Умненький, – сказал нарком и повернулся к Данилову. – Чего же вы стоите, Николай Архипович, в ногах правды нет. Сейчас откушаем.

Данилов только слюну сглотнул, гимнастерку оправил и за наркомом к столу пошел.

– А как вам новая форма, товарищ Данилов? – спросил вдруг Лаврентий Павлович.

– Хорошая, – ответил Николай, присаживаясь за стол.

– Мне тоже нравится, – сказал нарком. – Жаль, что вам ее теперь носить почти не придется…

Только спустя час нарком внутренних дел встал из-за стола. Данилов тут же вскочил. Его слегка качнуло, но он быстро выправился. Обед был сытным, разговор долгим.

– И вот еще что… – Берия взглянул на свой чуть располневший живот и вздохнул. – Вы, Николай Архипович, оставайтесь здесь. Это теперь ваш кабинет.

– Так ведь… – хотел сказать что-то Данилов, но нарком его перебил.

– Нет, – усмехнулся он. – Мой кабинет этажом повыше.

На миг Данилов растерялся. Такого он уж точно ожидать не мог, да и все, что случилось за этим странным обедом, было для него совершенно ненормальным и абсолютно неожиданным.

– Итак, запомните: вы подотчетны только мне, обо всех обстоятельствах расследования докладывать мне лично.

– Слушаюсь, товарищ нарком.

– Хорошо, – кивнул Берия уже от двери. – И называйте меня Лаврентий Палыч.

– Так точно, Лаврентий Палыч.

И ушел народный комиссар, а Николай в кабинете остался. Постоял мгновение и обратно на стул плюхнулся. Рванул ворот гимнастерки, вдохнул глубоко… потом еще раз… и еще… Отдышался. Очки снял, глаза пальцами потер, еще раз вздохнул и почувствовал, что сердце стало биться ровнее.