Михаил Вершовский - Симфония апокалипсиса

Джеб немало растерялся. Ему еще не приходилось бывать на заседаниях «большой тройки». Он понял, что произошло нечто сверхординарное.

— Когда и куда я должен явиться? — подчеркнуто официально спросил Джеб.

— Сейчас. Куда? Мы отправимся туда вместе.

Они прошли по коридору к лифту, Шуман набрал комбинацию цифр на пульте, вместо того чтобы просто нажать кнопку нужного этажа, и лифт поехал вниз.

Джеб пытался угадать, на какой же подземный этаж они едут. Никакие цифры не загорались, а ехали они уже едва не полминуты. Учитывая, что это был скоростной лифт, место назначения находилось очень глубоко.

Лифт плавно остановился. Хранитель Шуман вышел первым и сразу же повернул направо. Джеб последовал за ним. Ярдов через тридцать они подошли к металлической раздвигающейся двери — единственной во всем коридоре. Шуман приложил ладонь к сканеру справа от дверной рамы. Створки разошлись. Хранитель сделал приглашающий жест — и Джеб впервые шагнул в святая святых ордена: Зал Высшего Совета. Он поклонился, едва переступив порог, и, конечно, не успел рассмотреть всего, но, подняв голову, увидел за старинным столом лишь двух человек. Великого магистра среди них не было, как не было и сенешаля.

— Входите, командор, входите, — произнес рыцарь, сидевший в деревянном кресле в облачении тамплиера и с массивной золотой цепью на шее. Он перевел взгляд на Шумана и, кивнув ему, сказал:

— Поясните бывшему командору де Крие, где он и что происходит.

Джеб невольно вспотел, хотя в небольшом зале с полудюжиной дверей (куда они вели?) было вполне прохладно. Вспотел потому, что уже видел свою голову в стеклянном сосуде у стены Большого Совета. Но что? Что он сделал? Какие правила нарушил? Его мысли прервал Шуман, произнесший:

— Поклонитесь Великому магистру Гуго де Пейну, Арман.

Джеб застыл и через пару секунд выдавил из себя:

— Но ведь Великий магистр — Жак де Моле, и я был ему представлен.

Тот, кого назвали «Великим магистром», покачал головой.

— Вы ведь читали «Тайный Устав», командор де Крие. И должны были понять то, что даже там написано между строк. «Великий магистр», — говорящий сделал жест, означающий кавычки, — тот, кого вы видели на Большом Совете, это человек, который в случае любого провала будет для всего мира главой ордена. Это, заметьте, тоже великая миссия: взять на себя ответственность за все.

— Не будучи посвященным в главное, — добавил хранитель Шуман. — Как это и было с последним известным миру Магистром без малого тысячу лет назад.

Ошеломленный Джеб поклонился человеку, который был настоящим главой ордена.

— Но разве на Высшем Совете не должен присутствовать сенешаль?

Это был дерзкий вопрос, но вместо ответа на него Гуго де Пейн лишь скорбно покачал головой.

— Да, сенешаль, сенешаль…

— Кроме того, — постарался разрядить атмосферу Шуман, — в случае, если кто-то из трех постоянных членов Высшего Совета не может присутствовать на нем, третьим по тому же «Тайному Уставу» становится казначей.

При этих словах чернобородый мужчина, сидевший по левую руку от Магистра, встал и поклонился.

— Казначей ордена Жоффре Биссоль, к вашим услугам.

Джеб поклонился в ответ, но тут же поднял голову:

— Ваша светлость, что ставится мне в вину?

— В вину? — переспросил Великий магистр. — В вину? С чего вы взяли, дорогой Жоффре?

— Арман, — поправил Магистра Джеб.

— Дорогой Жоффре, никогда не указывайте главе ордена на его ошибки. Тем более что никакой ошибки не было, — холодно произнес Магистр.

— Но… — выдавил из себя Джеб. Картина собственной головы в стеклянном сосуде до сих пор не отпускала его.

— Достаточно, — махнул рукой Великий магистр. — Достаточно пытать неизвестностью нашего собрата.

— Сеньор командор… Прошу прощения, ваша светлость, бывший командор, мы должны сообщить вам две вести. Одна — печальная, — почти нараспев говорил Шуман, — другая…

— Проще, хранитель. Сенешаль ордена Жоффре де Сен-Омер погиб, — отчеканил Магистр. — Точнее, погиб бывший сенешаль. Нынешний стоит перед нами.

Джеб почувствовал, как у него подгибаются колени.

— Ну а далее, — продолжал человек, которого назвали Гуго де Пейном, — как во времена старых добрых и ушедших в небытие монархий: Le Roi Est Mort, Vive Le Roi! [39] Король умер, да здравствует король! ( франц. )/ — Сенешаль мертв, да здравствует сенешаль! — с этими словами он протянул Джебу золотой кубок с вином и взял в руки такой же, наполненный доверху. Подняв его, он провозгласил: