Линкольн Чайлд - Багровый берег (ЛП)

Тишина стала ему ответом.

— И много наркозависимых в Дилл-Тауне?

— Несколько лет назад мы накрыли там лабораторию и думаем, что могла остаться и еще одна, действующая. Возможно где-то на болотах.

— Почему существует проблема наркозависимости?

— «Проблема наркозависимости», — не удержавшись, передразнил он, — может стать слишком сильной. Люди прибегают к этому способу, чтобы забыться... ну, знаете, из-за бедности, отсутствия образования, утраченных возможностей. Рыболовная деятельность уже много лет почти не приносит денег. И рыбаки... они становятся очень грубыми, отчаявшимися, — Гэвин сделал паузу. — Ну, это я так, к слову.

— Понятно. Спасибо за ваши наблюдения, сержант. Что еще было обнаружено на теле?

Этот вопрос стал настолько неожиданным, что Гэвину потребовалось несколько секунд, чтобы осознать его.

— Э-э... ничего. Ну, наручные часы. Все остальное забрали, парня обчистили.

Она же была там, зачем она задала этот вопрос?

— Если мотивом «торчка» были деньги, почему он не забрал часы?

Гэвин пожал плечами.

— Они не представляли особой ценности. Дешевый бренд, — он замешкался. — А что думает Пендергаст?

— О чем?

— О тех метках. Он тоже считает, что это просто отвлекающий маневр или нечто большее?

— Он ничего не говорил об этом.

— А вы что думаете?

— Я не знаю.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец, Гэвин смог заговорить.

— Я уже давно работаю в полиции и сделал одно наблюдение касаемо преступлений.

— И оно заключается в том, что... — она сделал паузу, чтобы он продолжил.

— Что большинство преступлений — банальные. Дебильные, если хотите. Самое очевидное объяснение почти всегда оказывается верным. И в этом случае грабеж — самое простое объяснение, особенно, учитывая эти безумные метки. Точно работа наркоманов.

— Если большинство преступлений являются банальными и глупыми, то лишь потому, что большинство людей можно охарактеризовать такими же словами.

Гэвин был удивлен ее комментарием.

— Таково ваше мнение о человеческой природе? Что большинство людей глупы?

— Да. Исключения лишь подтверждают правило. Некоторые люди бросают вызов любителям искать простые объяснения. Как и некоторые преступления. И это — одно из таких преступлений.

— Некоторые люди бросают вызов любителям искать простые объяснения... — повторил Гэвин. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что несколько исключительных людей стоят выше большинства. Для них существуют другие правила. Их преступления тоже отличаются от остальных. В этом убийстве нет ничего банального и глупого, как и в преступнике, который его совершил.

Гэвин никогда не встречал такую женщину. Он с любопытством смотрел на нее, а затем — что было для него совсем не характерно — решил сделать шаг в неизвестность.

— Я совершенно уверен, что вы, мисс Грин, являетесь одной из таких исключительных людей.

Он ждал ее отрицания, вспышки гнева, но ничего подобного не произошло. Посчитав это за поощрение, он решил продолжить. Голос его стал звучать на пару тонов ниже.

— И по этой причине я хотел бы узнать вас получше.

Она продолжала смотреть на него, и по выражению ее лица нельзя было ничего прочесть. А затем она спросила:

— Мы здесь закончили?

— Мы здесь закончили, — утвердительно повторил Гэвин.

Он смотрел, как уголки ее изящных губ чуть дрогнули и потянулись вверх в подобии слабой улыбки. Казалось, сейчас ее забавляла некая, понятная только ей, шутка.

— После вас, сержант.

Мягкий послеполуденный свет проникал сквозь кружевные занавески в самодельную комнату для допросов. Пылинки дрейфовали в воздухе. Констанс наблюдала, как агент ФБР тихо расхаживал из стороны в сторону, и его черная фигура переходила из тени в свет и обратно. Он перемещался так неслышно, что больше походил на призрак, чем на человека. Пендергаст вел себя подобным образом с тех пор, как Констанс спустилась со своим отчетом из номера, который раньше занимал МакКул. Пендергаст казался ей непостижимым, как мифический Сфинкс. Подобная непредсказуемость делала его таким... интригующим.

— В этом нет никакого смысла, — пробормотал он.

Она ждала, зная, что он разговаривает не с ней. А он все продолжал расхаживать по комнате.

— Корабль, — продолжил агент, — был замечен пробивающимся сквозь бушующее море недалеко от маяка Халф-Уэй в заливе Каско на закате 2 февраля 1884 года примерно без десяти минут пять пополудни. Согласно записи в журнале рыболовного судна «Монктон», он двигался со скоростью около десяти узлов. «Замок Пембрук» должен был обогнуть мыс Элизабет примерно в полшестого вечера. Пик прилива пришелся на одиннадцать двадцать пять ночи, но из-за северо-восточного ветра должен был начаться шторм. Если корабль затонул до одиннадцати двадцати пяти ночи, обломки и тел а должно было вынести на берег приливной волной, и их должны были обнаружить. Но этого не произошло. Следовательно, корабль после наступления прилива перевернулся и пошел ко дну. Предполагалась стабильная скорость в десять узлов: учитывая, что это был пароход, он мог поддерживать такую скорость постоянно. «Замок Пембрук» должен был обогнуть мыс Энн примерно без пятнадцати минут полночь и достичь безопасной гавани Глостера.