Нэнси Холдер - Багровый пик

– Моя мать, – пояснила она.

Эдит испытала шок. Женщина походила скорее на бабку или тетку – старую деву. Томас рассказал ей, что их мать умерла, когда ему было около двенадцати, то есть почти столько же, сколько было Эдит, когда умерла ее мама.

А ее мама была молодой и красивой.

Пока не пришла черная холера. Я знаю, как она выглядит теперь. Я ее видела. И прошлой ночью я тоже кое-что видела.

Ну вот. Она это сказала. Согласилась с этим. И опустила завесу на свое приключение.

– Он выглядит… – начала Эдит и замолчала, не зная, что сказать.

– Ужасно? – с горечью подсказала ей Люсиль. – Да. У портрета идеальное сходство с натурой.

Эдит подошла к портрету и прочитала на маленькой бронзовой табличке, прикрепленной к раме: Леди Беатрис Шарп. Потом она заметила громадное рубиновое кольцо на безымянном пальце ее иссохшей левой руки. Это было обручальное кольцо, которое Томас преподнес ей. Оно и сейчас украшало руку Эдит. Женщина посмотрела на него. Да. Кольца абсолютно идентичны. Почему-то это выбило ее из колеи.

– Томас хотел снять этот портрет. Но я была против, – пояснила Люсиль. – Мне хочется верить, что она наблюдает за нами с небес. И я не хочу, чтобы она хоть что-то пропустила.

Это что, такая шутка? Люсиль улыбнулась портрету так, как будто между ней и женщиной ужасного вида была какая-то общая тайна.

– Мне кажется, что это будет моя любимая комната во всем доме, – сказала Эдит потому, что это была правда, и потому, что она хотела сменить тему разговора.

– Моя тоже, – Люсиль быстро улыбнулась, и эта улыбка была теплее, чем та, которой она одарила портрет своей матери. – Я прочитала здесь все книги. Особенно по энтомологии [24] Наука о насекомых. .

– Насекомые… – вставила Эдит.

– Да, насекомые. Жан Анри Фабр [25] Жан Анри Фабр (1823–1915) – французский энтомолог и писатель. Офицер ордена Почетного легиона. . В насекомых нет ничего случайного. Они делают только то, что необходимо для того, чтобы выжить. И я этим восхищаюсь. Даже их красота и изящество всего лишь способы обеспечить продолжение рода.

Только не начинай про то, как сони поедают бабочек , мысленно взмолилась Эдит.

– Большинство книг выбирала моя мать. Их привозили издалека. Сама она не очень любила путешествовать. Поэтому мир должен был приходить к ней в гости.

Томас ни о чем подобном не говорил, правда, он всегда был очень сдержан в обсуждении своих родителей. Раньше Эдит думала, что он не хотел касаться этого деликатного вопроса слишком скоро после смерти ее отца. Англичане вообще более скрытны, чем американцы. В разговоре с ними никогда нельзя забывать о вторых смыслах. Но Эдит ничего не имела против этого. Она весь день могла слушать, как говорит Томас. Может быть, в дальнейшем она найдет другие, не такие нескромные способы ознакомиться с Домом. Если бы только ей удалось разговорить его на темы призраков, легенд и истории самого Дома… Кто здесь умер, как… и почему? Размышляя над этим вопросом, она прочитала несколько десятков, или даже сотен, названий книг, стоявших в шкафах, и вспомнила, что точно так же поступила в кабинете Алана. Она уже несколько раз собиралась написать своему старому другу, но почему-то это казалось ей не очень удобным. Сейчас она уже твердо понимала, что он тоже лелеял мысли о женитьбе и был соперником ее мужа в борьбе за ее благоволение. Эдит казалось, что с таким человеком переписываться просто неудобно, невзирая на то, какое место он занимал в ее прошлой жизни. Это казалось ей предательством по отношению к мужу.

И, тем не менее, ей хотелось бы, чтобы этикет не был столь строг в этом отношении….

– «Оратория пилигрима», – прочитала она на корешке одного из томов.

– Звучит довольно целомудренно, не так ли? – Люсиль спрятала улыбку. Она помолчала, чтобы усилить драматический эффект от того, что собиралась показать. – Вы когда-нибудь слышали об иллюстрациях на передних срезах книг?

Эдит отрицательно покачала головой, и тогда Люсиль достала книгу.

– Это изображения, которые спрятаны на переднем обрезе книги, которые кажутся бессистемными штрихами, пока страницы не повернуты вот таким образом….

Она взяла книгу так, что страницы выгнулись веером, и на форзаце появилась очаровательная картинка японской пары в in flagrante delicto [26] В пылающем преступлении ( лат. ). Иносказательно – на месте преступления. – занимающейся любовью друг с другом. Эдит оторопела.

– О Боже! И что же, все книги… все книги, которые приобретала мать Томаса?