Наталья Курапцева - Кочумай, Кочебей. Старая история из жизни детективного агентства

Пит подумал.

– В любом случае тот, кто бьет, должен быть значительно сильнее физически, правда, по пьянке… – неуверенно предположил он.

– Да, образованный ты мой, – иронично заметил Кир, – я думал, в частных школах детективов классифицируют все случаи убийств. Как минимум.

– Классифицируют, – подтвердил Пит. – Но смерть на третий день – нетипичный случай, как и разрыв селезенки, его нельзя классифицировать. Так что существует довольно большой разряд убийств, которые просто не подпадают ни под одну систему классификации. Необразованный ты мой!

– Раз этого не делают американцы, это сделаем мы. Тамошний нетипичный случай может для нас оказаться весьма характерным.

– Я себе представляю этот суд, – поморщился Пит. – Андеграунд, пьянка, драка на лестнице… Кто там в чем разбирался? Взял Булатов вину на себя – и слава Богу… Это тебе не процесс Синявского и Даниэля.

– И даже не суд над Бродским, – согласился Кир. – Там хоть о чем-то надо было думать, хоть какую—то проформу соблюдать… Ладно, пойдем подышим воздухом, выпустим Волкодава…

Они вышли под ночной свет звезд.

Слева и чуть вдалеке тускло отсвечивало озеро. Справа на пустом участке между тремя огромными соснами высилась теплица – детище Кира. В метре от нее тянулась в одну линию грядка с капустными кочанами. Кир отстегнул карабин от цепи, и Волкодав, прежде чем броситься прочь, встал на задние лапы, положил передние на плечи Кира и вылизал ему лицо.

– Фу! – рассмеялся Кир и оттолкнул от себя добермана.

Волкодав помчался вдоль забора – молча и стремительно. По его следам направился Кир.

– Еще пару недель – и начнется великая эпопея квашения капусты, – с довольным урчанием сообщил он. – Ты посмотри, какие кочаны выкатились! Двадцать шесть штук! Ай да Кириллов, ай да сукин сын! Завтра мне привезут бочку, я ее зашпарю… надо дубовых листьев нарвать…

Пит молча шел рядом с приятелем.

– Не нравится тебе, Олежка, моя мечта о квашеной капусте… – как бы горестно вздохнул Кир. – Не нравится. А почему? А потому, что ты возрос на идее примата труда интеллектуального над физическим.

– Ты же не любишь никакого физического насилия над собой, – парировал Пит. – Ранних подъемов, тренировок, холода, дождя… Не вписываются, понимаешь, в образ сибарита твои парники и бочки для капусты…

– И Волкодав, да?

– Да. Тебе бы подошла сиамская кошечка, мурлыкающая на ковре у твоих ног.

– Совершенно справедливо! – покивал Кир. – Но, видишь ли, мой друг, человек – существо нелогичное, а меня меньше, чем кого бы то ни было, можно уложить в схему, – он вздохнул, – в отличие, например… от тебя.

Он резко повернулся к Питу, чтобы увидеть его реакцию, уловил на лице Пита досаду, недоумение – и расхохотался. Вернее, сдержано похрюкал, что у него всегда считалось выражением безудержного веселья. Так он изображал смех.

– Я мог вообще сегодня остаться в городе, – защищаясь, сказал Пит.

Много раз Питу не хотелось по вечерам ехать в Особняк. «Особняк»! Тоже мне, дети Фолкнера… Это было вполне реально – отзвониться Киру по телефону и поехать в довольно неухоженную, но все-таки в свою собственную квартиру. Их отношения не требовали ни строгой отчетности, ни участия в личной жизни друг друга. Но на этом куске земли, под этим небом с Питом что-то происходило, чего он не понимал, – и не хотел. Но это было фактом реальной действительности: что—то происходило, он чувствовал. А оспаривать факты реальной действительности он отказался много лет назад.

– А зачем же ты приехал? – изумился Кир.

Не дождавшись от Пита ни одного слова, он похлопал приятеля по плечу и позвал:

– Пошли спать. Ты же не станешь возражать, что спится здесь лучше, чем в полудохлом Питере? Утром искупаешься, поешь – и все пройдет… Побеседуешь с Булатовым, с Кочиной… А Милка скоро приедет, не боись.

Пит молча стряхнул его руку с плеча и пошел в дом.

Кир свистнул, Волкодав подал голос – и затих.

Кир вслед за Питом вошел в дом, где сразу же погасло одно окно.

Странное, причудливое сооружение еще финской постройки с башенкой, купленное четыре года назад за смешные теперь деньги и превращенное Киром в «Контрольный Пункт» на пороге иных миров, было чужим для Пита. Но дом был сильнее его. И Пит покорился неизбежному – до той поры, пока не ослабнут силы магического притяжения, и он окажется свободен. Абсолютно свободен, даже от Кира.

Пит нажал кнопку звонка возле коричневой двери на третьем этаже стандартной пятиэтажки.