Наталья Курапцева - Кочумай, Кочебей. Старая история из жизни детективного агентства

Пит сел в кресло, налил себе кофе и ждал, когда он остынет.

– Я представляю это себе, – не оборачиваясь, насмешливо сказал Кир, – как сцену из фильма. С тех пор, как она позвонила, я все кручу и кручу этот ролик…

Пит как будто услышал, что затрещала старая исцарапанная, похожая на любительскую, черно-белая неозвученная лента. Его друг умел так говорить, словно на экране перед тобой разворачивались кадры никогда не снимавшегося фильма.

Кир заходил по комнате, негромко наговаривая слова себе под нос. Пит, передвинувшись на край кресла, вытянулся в струну.

…Вечер. Подъезд. Дверь в квартиру. Дверь открывается, и за ней видна небольшая, довольно обшарпанная комната.

За столом, спиной к зрителю, сидит человек. У него длинные волосы – чистые, легкие, тронутые сединой. Спокойная, ни к чему не обязывающая одежда: рубашка (или свитер), старые джинсы. Он пишет или думает. Потом раздается звонок в дверь. Он слышит звонок и выходит в коридор.

Спокойно идет. Иногда чуть кривит рот, словно у него очень сильно болит голова. Видимо, вчера перепил. Это может случиться с каждым. Он открывает дверь. На пороге – двое милиционеров.

– Гражданин Булатов?

– Да.

– Сегодня в больнице скончался Владислав Кочин. Перед смертью он сказал, что его убили вы.

– Да?..

Человек не отводит глаз, не пытается убежать. Напротив – он как бы цепенеет, его взгляд уходит внутрь себя. Он долго молчит, затем произносит несколько слов.

– Ну, что ж… если… он так сказал, значит… так оно и есть… Вы хотите, чтобы я пошел с вами?..

Дальше – коридор в тюрьме, по которому уводят Булатова, руки за спину. Сзади – конвой…

Пленка прошуршала, мелькнула – и пропала.

Пит отхлебнул кофе, обжегся, обозлился, вскочил на ноги, налетел на кресло, чертыхнулся, в раздражении выключил проигрыватель. От окна за ним с иронией наблюдал Кир.

– Ты уже выдумал себе историю… Молодец! – стал шипеть Пит, не глядя на друга. – Восемь лет назад! Восемь лет назад жил на свете гениальный очеркист Иван Кириллов и безвестный первокурсник журфака Олежка Петров!.. А теперь ты выдумываешь про ту ушедшую жизнь какую—то чертовщину, которой в природе не было Лучше бы ты писал, ей Богу! Роман что ли напиши, Кир… У тебя получится, я не сомневаюсь в этом ни одной минуты. Но что делать нам с этим убийством восьмилетней давности? Только выдуманный персонаж, Эркюль Пуаро, был способен разоблачать преступника спустя много лет. Это же роман, литература! Нет, как ты себе это представляешь? Реконструировать сцену убийства? Опросить свидетелей? Поднять дело в архиве ГУВД?

– Нет, я хочу, чтобы ты встретился с Булатовым. И посмотрел на него. Мне будет достаточно твоего слова: мог он убить или нет.

– А даме из Вашингтона этого будет достаточно?

– Это я возьму на себя, – ухмыльнулся Кир.

– То есть ты хочешь подсунуть ей туфту? – поразился Пит. – За пять тысяч баксов?

– Нет, я собираюсь свой гонорар отработать, всерьез, только не в архивах ГУВД. Мы проведем свое собственное расследование, постараемся разобраться, что к чему… Я не знаю, на что мы выйдем, но чует мое сердце – выйдем обязательно.

– Не нравится мне этот Кочубей… Кстати, почему Кочубей? Ты сказал: Кочин?

– «Богат и славен Кочубей…» Слава Кочин был почти самым известным человеком андеграунда. Во всяком случае, самым любимым – это точно. Не было человека, который бы держал против него камень за пазухой. Вот это тогда всех и потрясло: невозможно было даже представить себе человека, который способен убить Кочубея… Я не был с ним знаком, и вообще был скорее вне… Все сошлись на том, что его убила система, а кто был ее орудием в данном конкретном случае – неважно. Но ведь если его убил не Булатов, кто-то же его убил? И восемь лет ходит… тут, может быть, рядом с нами… А? Как тебе такая перспектива?

– Как это произошло?

– Была пьянка. В мастерской у одного художника. Все видели, как Кочин на лестнице выяснял отношения с Булатовым. Женщину они что ли не поделили… А через пару часов его нашли на этой лестнице в углу без сознания, в крови. Вызвали «скорую», отправили в больницу. Там оклемался, и вроде бы все ничего, но через три дня он умер – оказалось, что у него разрыв селезенки. А перед смертью он так и сказал: «Булат Кочубея убил…» Улыбнулся – и умер.

– То есть он так его избил…

– Не знаю… И боюсь, что есть только один человек на свете, кто знает. Это либо Булатов… либо кто—то другой… убийца. Ты, ученый в американских академиях, скажи-ка мне, нецивилизованному, как можно получить разрыв селезенки?