Наталья Курапцева - Кочумай, Кочебей. Старая история из жизни детективного агентства

– Это вдохновляет, – с удовольствием отметил Пит, – а то я уже мысленно сочинял мамочке слезное письмо.

Он отвинтил пробку на бутылке и разлил напиток в стаканы. Вытянул ноги почти через всю комнату, отпил из своего стакана пару глотков и взял со столика блокнот. Там были сделаны какие-то записи.

– Личный шифр Ивана Алексеевича Кириллова, – негромко произнес он. – Значит пока мальчик на побегушках носился по городу, наш уважаемый шеф принял и записал какое-то сложносочиненное сообщение… Вот по этому телефону, Кир? – Пит произносил слова в неподвижную широкую спину. – Этот номер, насколько я знаю, на всем белом свете известен всего пяти гражданам…

Кир оставил в покое «Машку», крутанулся в кресле, протянул руку и взял свой стакан.

– Сенькаю, – улыбнулся он. Улыбнулись только узкие губы, глаза остались внимательными и спокойными. – Как твои дела?

– Нормально. Составил отчеты, заложил их в память, распечатал и отправил клиенту…

– По факсу? – поинтересовался Кир.

– Обижаешь, я вызвал курьера. Было два звонка – несущественно. Мила прислала открытку, отдыхает хорошо, как и все остальные, видимо. Август!..

– Нам звонили. Из Вашингтона.

– На проводе Белый дом?

– Как ни странно – нет, сугубо частный звонок. От женщины. Ее зовут Светлана Викторовна Булатова…

– Из Вашингтона?

– Из Вашингтона… Вообще, я доволен, что Белый дом нами еще не интересуется. Ни наш, ни ихний. Тебе, напротив, был бы интересен звонок какого-нибудь Госсекретаря. Или я не прав?

Пит пожал плечами.

– Я продолжаю. Итак, нашего клиента зовут Светлана Викторовна Булатова. Булатова – это важно. Она оставила себе фамилию первого мужа, выйдя замуж вторично. За американца по фамилии Дженнингсон. Ее первый муж сидел в тюрьме. За убийство. Хотя он утверждает, как сообщила мне Светлана Викторовна, что никого не убивал. Светлана Викторовна просит нас выяснить, виновен ли он в убийстве. Через пару недель или около того она прибывает с краткосрочным визитом в родной город Санкт-Петербург, и если ее удовлетворят результаты нашей работы, она готова заплатить пять тысяч долларов.

– А что, следствие было плохо проведено? – спросил Пит, слегка ошарашенный.

– Не имею представления, – безмятежно сообщил Кир и отпил значительный глоток спиртного.

– То есть?

– Вся история произошла восемь лет назад.

Пит присвистнул.

– А что тебя так радует? – спросил он своего шефа. – Безумная какая-то история… Она мне не нравится.

– Есть здесь нечто… – Кир неопределенно поводил в воздухе длинными музыкальными пальцами. – Что ты знаешь о родном питерском андеграунде?

– Ну… Были такие люди, непризнанные гении, не вписывавшиеся в систему… Работали дворниками, кочегарами… Художники, как правило… Или вот еще Б.Г. – он дворником был. Андеграунд есть неофициальная культура, в основном, авангард, постмодерн. Что тебе еще нужно? Рассказать, как их крыл матом Никита Сергеевич, как бульдозером давили произведения искусства?

– У тебя не было контактов с этой средой?

– Нет.

– А у меня – были… И об убийстве Кочубея я, конечно, тогда слышал. Об этом говорили чуть ли не целый год. Пока я не перестал слушать. Зря, должно быть, перестал…

– Подожди, – остановил его Пит. – Я понимаю, что ты готов живописать свою личную жизнь с утра до ночи…

Кир изумленно вытаращился на него своими невыразительными темно-желтыми глазами.

– Уел, – удивился Кир и пересел в большое кресло. Его невысокое плотное тело ушло туда целиком.

– Не ставил такой задачи, – ощетинился Пит. – Итак, нам звонит из Вашингтона женщина. Почему ты в это поверил?

– А слышно было очень хорошо. Неужели ты бы не узнал этот ясный звук цивилизованной международной связи?

– Допустим. А где она взяла номер нашего телефона?

– Это я уже знаю.

– Ирина, – непроизвольно вздохнул Пит и прикусил язык, но было уже поздно.

Он представил себе, почти увидел, как Кир дернулся, вскочил, отбросил от себя кресло и скатился по лестнице вниз. Сколько раз Пит действительно это видел!.. Стоило только случайно произнести имя Ирины…

Кир встал на ноги, постоял, подумал… и сел обратно. Видимо, решил сам себя перевоспитать. Потом он спокойно сказал:

– Пойду сварю кофе…

Через несколько минут Пит спустился вслед за ним. В гостиной Кир поставил диск с музыкой Чайковского. Сам он стоял в углу, почти спрятавшись за штору окна и смотрел в темноту. На столе дымились два джезве.