Татьяна Адаменко - Патрик Леруа. Годы 1821—1830

Полицейский вдруг понял, что Сильвия хотела забальзамировать голову, как и у покойных жен, но не было времени, слишком опасно – и она оставила себе лишь сувенир. Леруа уже спешил разбить второй сосуд: там была маленькая, со сморщившимся лицом, которое превратилось едва ли не в физиономию мартышки.

– Это плохо, когда на людей не действует золото, – вдова откуда-то из-под юбок достала пистолет.

Они замерли. Страха не было – только облегчение, что их опаснейшая авантюра удалась. Леруа слышался затихающий свист воздуха – маятник останавливался. Тем временем Дюран тянулся за собственным пистолетом, а Лаже готовился прыгнуть, отобрать оружие у сумасшедшей. Но баронесса, по-прежнему иронично улыбаясь, выстрелила себе в висок.

Первый курок дал осечку, но пистолет был двуствольным.

В соседней комнате закричал кто-то из братьев, начался шум и Пигасс побежал на подмогу.

– Как ты понял? – инспектор удивленно смотрел на мэтра Гийома.

– У деда шляпная мастерская была, я там пацаном работал, еще до якобинцев. Потом отец пошел по судейской линии… Никогда шляпный болван не будет таким тяжелым.

– Не знал. Интересно, шуточкой о маленькой голове она намекала, что я следующий?

Начальник здешней полиции пожал плечами и прислушался – в соседней комнате распоряжался Пигасс. Братцев уже наверняка обездвижили.

– Ладно, Гийом давай посмотрим, кому она еще «насолила»…

Погода была отвратительной – холодный дождь барабанил по крыше кареты, резкий северный ветер иногда бросал листья в окно. Шанталь на сиденье напротив подобрала ноги, свернулась калачиком, бабка пыталась укутать её разноцветным пледом так, чтобы даже кончика носа не высовывалось.

У самого Леруа от стылой сырости ныли колени, но он сидел неподвижно, чувствуя, как его охватывает сильнейшая усталость. Рядом, во власти радостного ожидания, сидел Дюпон, и хотя его позавчерашний разговор с податным испектором был длинным, тяжелым и грозил немалыми неприятностями в будущем – всё это меркло на фоне перспектив.

Дюпон много раз ездил по этой дороге, потому его нетерпение оставалось сдержанным, ненавязчивым и не мешающим попутчику. Лишь время от времени его правая рука оказывалась рядом с карманом жилетки, потом следовал щелчок крышки часов и единственный взгляд на циферблат.

Но вот в окно видны ворота парка, зашуршал гравий под колесами – они прибыли.

Вся прислуга замка Моро была готова встречать их под дождем, чтобы лишний раз не раздражать столь грозного гостя, но Леруа, предвидя подобную глупость, вместе с предупреждением о скором приезде, отправил категорический приказ не делать вид, будто они встречают самого министра финансов. Места хватит и в боковой галереи, а карета может подъехать к самым её дверям, как и в прошлый раз.

Их встретил Жанно с двумя раскрытыми зонтами, и вот они уже под крышей.

Патрик посмотрел на лица встречавших.

Настороженность, иногда злоба, раздражение на человека, сорвавшего привычный уклад к чёрту – и все это под масками радушия и готовности услужить. Даже смерть Николь каким-то непонятным образом оказалась записанной на счет парижского инспектора. Они все прикинуться китайскими болванчиками, лишь бы он не говорил с ними слишком долго. Разве что с библиотекарем он мог бы выпить по бокалу вина, поговорить о редких книгах, да и то… Старик будет слишком бояться проговориться о своем родственнике, Ожероне, потому что где уголовный сыск, почти наверняка будет и политический. И ещё он не сможет простить ему ту маленькую девочку, которая читала в библиотеке историю своего рода.

Похоже, за тёплым приемом и настоящим радушием ему придется ехать к Гийому, если только он не слишком занят своим внезапным сватовством к девушке вдвое младше себя…

Может, он в очередной раз слишком хорошо сделал свою работу, и, чтобы добраться до правды, пришлось вскрывать брюхо и вытаскивать внутренности этого замка? И заодно он убил душу этого места? Или тот бритвенно-острый маятник, призрак которого преследовал инспектора в часы обыска – не он ли обрубил последние нити, которые связывали его со здешними жителями?

И почему, в конце концов, ему приходится жить и думать, будто из-под палки? Когда-нибудь резьбу сорвет, и он присвоит очередной замок, разворует половину ассигнований министерства…

Рядом нетерпеливо вздыхал Дюпон, и надо было рассказывать слугам, зачем они сюда приехали.