Мне кажется, поначалу мой бедный Барышев даже не понял, что эта «тётя Лошадь» взяла его в оборот. Потом сообразил, что как-то так получается, что танцует он всегда с одной и той же барышней. А потом такое повышенное внимание с её стороны стало его тяготить, я прочитала это в его глазах. Пожалела и решила увести его оттуда.
Вот так, собственно, мы и оказались у меня дома. Но ему это-то как раз и надо было! А про назойливую барышню он забыл в ту самую секунду, когда мы покинули шумную свадьбу.
Кстати, из свадебного букета этой «лошадушке» не перепало ни цветочка! Ну, Барышева я ей не отдам, это понятно. Но вообще этой барышне, я думаю, долго придётся дожидаться своего принца. И много предстоит для этого потрудиться, в том числе и над своей внешностью, и над своими манерами.
Поскольку спать мы с Кириллом улеглись даже не столько поздно ночью, а скорее рано утром, то в воскресенье мы побили все рекорды по части беспробудного сна.
Когда я открыла глаза, на часах уже было около трёх. И проснулась я вовсе не оттого, что выспалась, а просто солнце перевалило через крышу и стало нахально светить в окно моей спальни. Получилось слишком ярко и слишком жарко.
Невероятным усилием воли я заставила себя открыть один глаз, встать, задёрнуть шторы и включить кондиционер. Теперь комната перестала напоминать ядерный реактор: плотные занавеси создали приятный полумрак, что позволило мне открыть и второй глаз, а кондиционер, тихонько подвывая и двигая нижней челюстью, стал выдыхать мне в лицо волны холода, и это было настолько приятно, что я даже не то замурлыкала, не то застонала.
Эти звуки разбудили Барышева. Не открывая глаз и почти не разжимая губ, он спросил:
– Этот стон у них песней зовётся, да?
– Балда! Это я так выражаю восхищение тем, что никакая жара не помешает кондиционеру выполнить свой гражданский долг. И скоро наше милое домашнее пекло превратится в райский уголок.
Ну, до «райского уголка» было ещё… как до Москвы пешком. Но кондиционер старался вовсю, монотонно двигая челюстью.
Когда я была ещё совсем малышкой, то часто летом ловила стрекоз. А поймав, рассматривала: какие крылышки, какое тельце, какие глазки… И всегда удивлялась: надо же, такое эфирное создание, а челюсти, как у крокодила! Можно было, подставив стрекозе палец, на себе испытать мощь этих челюстей. Очень даже больно они щипались!
Работающий кондиционер всегда вызывает у меня эти воспоминания. Со стрекозы, что ли, их дизайн содрали?..
Постепенно в комнате стало прохладнее, и мы решили поспать ещё. А зачем вставать? Ни есть, ни пить нам не хотелось. Ещё бы!.. После вчерашних острых закусок, огромного осетра, поросят с гречневой кашей и экзотических фруктов теперь бы надо дня три поголодать, причём насухую, потому что жидкости мы вчера выпили… Я думаю, Чёрное море плюс Азовское плюс ещё один маленький заливчик. Море шампанского за здоровье молодых; море минералки по случаю небывалой жары; ну, и заливчик сока – так, для разнообразия.
В результате этих непомерных возлияний к сегодняшнему утру (которое для нас наступило в три часа пополудни) мы с Кирой стали похожи на китайских пчеловодов: опухшие физиономии с малюсенькими щёлочками глаз.
Лицо Барышева напоминало подушку. Моё лицо, подозреваю, выглядело так же. Я даже к зеркалу подходить не стала – чтобы не расстраиваться. Снова плюхнулась в кровать и отрубилась ещё на пару часиков.
Когда в старинных – ещё времён бабушкиной молодости! – ходиках на кухне пожилая кукушка надсадно прохрипела пять раз, я проснулась окончательно. Кирюша спал так же безмятежно, как и два часа назад. Будить его я не стала. Приняла душ, сварила себе кофе, уселась с чашкой на веранде и задумалась.
Перебрала в памяти те несколько очень странных фраз, которые произнёс пострадавший от свадебного букета Гриша: «Наш банк «влетел» на девять «мультиков», но наш управляющий на радостях пьёт шампанское». Интересно…
Жаркий ветер шевелил засыхающую прямо на корню траву. Хорошо, что у нас в огороде ничего другого не растёт. Наш дедушка-биолог когда-то из обычного огорода сделал прямо-таки мичуринскую станцию. По рассказам бабушки, в те давние времена наш приусадебный участок был иллюстрацией к старому анекдоту: полез он на ёлку за укропом, да арбузами его завалило. Когда деда не стало, опыты закончились. Бывшая «мичуринская станция» снова превратилась в образцово-показательный огород. Самый обычный огород с помидорами, огурцами и зелёным луком на грядках. После смерти бабушки я ещё пару лет пыталась продолжать это дело, но в конце концов поняла, что из нас с Федей огородники, как из дикарей – космонавты. Вернее, первым это понял Федя и окончательно потерял к огороду всякий интерес. Я же ещё некоторое время пыталась противостоять засухе, граду, наглым птицам, коварным насекомым и прочим напастям, а Федька смеялся надо мной и с цифрами в руках доказывал, что убыточное земледелие – моё призвание. И то правда… Первые огурчики-помидорчики мы же всё равно покупали на рынке, причём по бешеным ценам, а свои овощи поспевали у нас тогда только, когда их и так на каждом углу чуть не даром отдавали, так стоило ли мучиться с ежедневным поливом, окучиванием, опрыскиванием?! А однажды я посадила весной четыре ведра картошки, а осенью собрала… три с половиной. Это вместо ожидаемых двадцати. Причём сажала я картошку крупную, красивую, а собрала какое-то недоразумение размером с горошек. Вот какая из меня огородница…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу