Владимир Кашин - Чужое оружие. По ту сторону добра. Следы на воде

— Возьмем на анализ, — сказал подполковник. — Вы тоже с ним пили?

— Пустяк, чтобы скандала не было.

— Только вдвоем выпивали?

— Зятя к вину не допускаю, а жена, — он кивнул в сторону дивана, где сидела перепуганная женщина, — в рот не берет.

— Больше ничего не пили?

— Только это. Самодельное… В магазине не покупаю.

— Борис Сергеевич много выпил?

— Да нет, он уже и так был тепленький…

— Зачем же вы его угощали?

— Иначе не отвяжешься… Пускай, думаю, беда спит.

— Вот и заснул… Навсегда. — Коваль потер бровь, которая вдруг зачесалась. — Так сколько же выпил у вас Залищук?

— Один или два стакана. Точно не помню…

— Как он себя чувствовал, когда уходил?

— Для него нормально.

— То есть как «нормально»?

— На ногах держался, хотя и не твердо…

— Почему не проводили?

— Я сам чуть выпил. Да и сколько тут идти… Рядом, можно сказать.

— Могли бы до межи проводить…

— А он пошел кругом, переулком, спьяну через проволоку не переволокся бы… Да я и не пустил бы его топтаться по грядкам… — И вдруг в глазах Крапивцева загорелась надежда. — А может, он еще где-то побывал после меня?.. Друзей по рюмке у него хватает.

— Когда он ушел от вас?

— Я на часы не смотрел. Таисия не скоро крик подняла. Не иначе блуждал где-нибудь…

Коваль вспомнил выводы экспертизы о времени смерти Залищука и решил допросить членов семьи Крапивцева, чтобы уточнить это.

Лейтенант Струць, так ничего толком и не добившись у молодых людей, пришел в комнату, где Коваль допрашивал Крапивцева, и уселся на диван рядом с женой хозяина.

Обыск и допросы кончились тем, что были изъяты банка с настойкой и графинчик со стаканами. Требовалось провести экспертизы и установить, идентичен ли найденный во дворе Залищука стакан с остальными.

У Крапивцева Коваль взял подписку о невыезде, хотя Струць считал, что следовало бы арестовать подозреваемого. Он даже намекнул об этом Ковалю, когда они вышли во двор: мол, Крапивцев может скрыться.

— Арест, — сказал Коваль, — мера самая строгая. Тут необходимо особенно скрупулезно придерживаться законности, Виктор Кириллович, и без крайней нужды не прибегать к задержанию. Никуда Крапивцев не убежит… Из большой тучи хотя бы малая капля, — добавил он, словно подытоживая сегодняшнюю операцию. В душе Коваль остался доволен допросом Крапивцева, о чем лейтенанту Струцю пока знать было необязательно.

Изучая людей, которые встречались с Борисом Залищуком в тот трагический вечер, Коваль предложил допросить и гостей Таисии Григорьевны — миссис Томсон и ее дочь Джейн. Следователь Тищенко, не любивший усложнять себе жизнь, предпочел, чтобы эту «приятную миссию» взял на себя подполковник. Прямого отношения к событию в семье Залищуков англичанки вроде не имели — приехали недавно, Таисию нашли не сразу, а Бориса Сергеевича и вовсе не знали. Главное, не были связаны с этой семьей теми нитями каждодневного быта, который определяет всю гамму людских взаимоотношений — от любви до всепоглощающей ненависти. Но поскольку они в тот вечер гостили на даче, Коваль, по поручению прокурора, должен был допросить и их…

Миссис Томсон встретила Дмитрия Ивановича испуганно и недоброжелательно. Открыв дверь, она едва кивнула в ответ на приветствие Коваля, не пригласила войти и стояла перед ним — неподвижная, высокомерная.

— Мне нужно с вами поговорить, миссис Томсон, — спокойно сказал Дмитрий Иванович, предъявляя свое служебное удостоверение. — Подполковник милиции Коваль.

— Какое дело у полиции ко мне? — сердито спросила миссис Томсон. — Я не нарушила ваших законов. — Но глаза у нее так и бегали.

— Милиция, а не полиция, — поправил ее Коваль. — А дело к вам есть.

Миссис Томсон недовольно пожала плечами, но все же пропустила его в номер, указала на кресло.

Давая миссис Томсон возможность собраться с мыслями, Дмитрий Иванович по привычке оглядел большую гостиничную комнату: два широких окна и полуоткрытую дверь на балкон, через которую вливался приглушенный шум города, большие, в тяжелых рамах, картины на стенах и толстый ковер на весь пол…

— Мне необходимо, миссис Томсон, знать все о том вечере, когда умер Борис Сергеевич Залищук. Есть подозрение, что произошло убийство. Я вынужден допросить вас в качестве свидетеля…

— Допрашивать? Меня? — Глаза ее были полны недоумения. Когда-то голубые, а теперь поблекшие, молочно-светлые, окаймленные не по годам длинными черными ресницами, они на миг словно остекленели. И Коваль никак не мог понять: наклеенные у нее ресницы или нет. — Но я же гость! Подданная ее величества королевы Великобритании! — растерянно крикнула миссис Томсон и тоже опустилась в кресло.